Павлуша притащил за руку Михея Долгова.
— Вот, батька, глянь. Бежал — пятки сверкали. Насилу на коне догнал.
Михей исподлобья покосился на казаков. К Болотникову он шел как на казнь, ноги не слушались. «Убьет, — думал. — Черт меня дернул с деревни податься…»
— Где сабля? — спросил Болотников.
Молчал Михей. Что сказать?
— Обронил, — еле вымолвил.
— Обронил, — усмехнулся Иван Исаевич и с досадой проговорил: — Ну что с ним делать?
— Выпороть, — вяло буркнул ближний к Болотникову атаман.
— Да он уж приготовился. Порты скидывать хочет, — заметил Павлуша.
Как ни злы были казаки, но, взглянув на Михея, который дрожащей рукой держался за порты, загоготали. Засмеялся и Болотников. Потом обратился к тому, что предлагал выпороть:
— Сними-ка пояс.
Атаман с готовностью снял. Пояс был широкий, добротный, из толстой кожи.
— Бери, батька.
— Помилуй! — бухнулся в ноги Михей. — Не погуби, родимый…
Болотников подошел к нему.
— Встань. Возьми пояс да подвяжи порты.
— А я как же, батька? — спохватился атаман.
— А ты, Семен, казак смелый. Небось портов не потеряешь.
Снова грянул смех.
— Ну вот что, други, — выждав, сказал Болотников, — посмеялись, и хватит. Стало быть, дело такое — учить мужиков будем. А еще откуда нам силы добыть?
Старейшины загудели:
— Верно надумал, батька. Пущай обучаются.
— Ты, Павлуша, берешь его. — Иван Исаевич кивнул на Михея. — Покажешь, как саблей владеть да из ружья палить. И еще возьмешь десять человек. Да чтоб каждый казак… Слышите?.. Каждый, — Болотников обвел взглядом старейшин, — обучил дюжину мужиков. Пусть они руку набьют да пороха понюхают.
Павлуша и Михей вышли во двор. Долгов приостановился, вытер мокрый лоб.
— Айда со мной, — сказал Павлуша.
— Куды?
— Саблю-то обронил?.. Подымешь.
— Не сыскать. — Михей мотнул головой.
— Да вот она. — Павлуша вынул из ножен свою, бросил к ногам Долгова: — Узнаешь?
Крестьянин взял саблю, пожал плечами.
— Ну пошли, — опять позвал Павлуша.
— Тепереча-то куды?
— За второй саблей. Для меня. Биться будем.
У Михея затряслись поджилки.
— Не порубишь?
— Постараюсь, — улыбнулся Павлуша.
— Спаси меня, господи… — шел, молясь на ходу, Долгов.
