– Кто-то умер? – спросил Сергей.
– Умерла.
– Кто?
– Моя к тебе любовь, – ничуть не стесняясь столь щекотливой темы, ответила она. – Сижу, смотрю на тебя и понимаю, нет ничего. Ни-че-го!..
Она не хитрила, набивая себе цену, в ее глазах он действительно видел равнодушие.
– Так не бывает, – в сильном смущении выдавил Сергей.
– Значит, бывает… – безжалостно усмехнулась она. И, немного подумав, добавила: – Еще как бывает!.. Кузьмин…
Она замолчала, взяла бутылку, плеснула себе в бокал, не дожидаясь его, выпила, приложила к языку кислую мякоть лимона, замерла, прислушиваясь к ощущениям. И Сергей выпил вслед за ней. Хотелось поторопить ее, узнать, какую свинью подложил ей Кузьмин, но не решился он. Если она не любит его, то раздражать ее ни в коем случае нельзя. Не май месяц на улице, хотя бы до тепла в доме остаться, а там видно будет…
– Кузьмин меня любил, – вздохнула Василиса. – Очень любил. Бегал за мной… А потом раз – и разлюбил. Взял и развелся, без всякого повода.
– Ну, все, что ни делается, все к лучшему, – осторожно заметил Сергей.
– Да, все, что нас не убивает… А если убило? Если он меня убил? – Она пронзительно посмотрела на него.
– Ты живее всех живых…
– Не просто все… Скажи, любовь можно купить? – спросила Василиса и, не дожидаясь ответа, сама же ответила: – Оказывается, можно. Кузьмин купил. Купил мою к тебе любовь. Я думала, это шутка, оказалось, что нет. И приворожила я его в шутку. И его приворожила к себе, и себя – к нему… Люблю я его… Тебя не люблю, а его люблю… Не должно так быть, а есть. Вот я и говорю, что не просто все. Одну любовь продала, другую приворожила. Я ведь умереть за него могла, так люблю… Такое ощущение, как будто я душу свою дьяволу продала. Скажи, может быть такое?
Василиса смотрела мимо Сергея и обращалась, казалось, как будто к кому-то другому. Он не хотел показаться смешным, поэтому промолчал.
– Может или нет, а такое ощущение, словно я без души живу, – пожаловалась она. – Теплое вынули, а что-то холодное вложили. Так и живу. Давай за встречу! Хоть ты и сволочь, но я рада тебя видеть.
– Ну, может, и не совсем сволочь…
– Сволочь. И подонок… Прахов дом этот отобрать мог, а меня в землю… Ты этого хотел?
– Я не хотел…
Василиса резко махнула рукой, отсекая разговор. Не желала говорить о том, о чем хотелось забыть навсегда.
– Даже не знаю, что с тобой делать, – задумчиво проговорила она.
– Ну, я за домом смотрю… – выдавил из себя Сергей. – А там и потеплеет.
