– М-да, живут ведь люди.
– А ты чего хотел? Живя на одну пенсию, этот дед враз блокаду бы вспомнил. А то и вообще ноги б протянул.
– Умом Россию не понять.
– Вот и выключай ум, – я протянул Доктору подаренную им же платформу феназипама.
– Ты чего таблы с собой взял?
– Ну да, а чего?
– Да ничего. Я все равно не буду. Я на практике в дурдоме столько народу под этим дерьмом перевидал, спасибо.
– То есть ты на мне эксперименты ставишь?
Доктор промолчал.
– Да ладно, не парься, зато похмелье мое таблеточки твои сняли.
– Это пиво сняло. А от таблеток отходняк тоже бывает.
– А вот об этом поговорим завтра, – улыбнулся я улыбкой Чеширского кота.
Пиво закончилось, и мы сходили взять еще. День начал клониться к вечеру. Удушливые метастазы этого городка, прижавшегося к жирному боку большого соседа, поползли по ошеломленным улицам.
– Пора отсюда сваливать, – сказал Доктор, бросая пустую бутылку в кусты.
– Я подумал то же самое, когда мы только вышли из электрички, – усмехнулся я.
– Иди ты со своими шуточками.
И снова беременное чрево электрички. Вечерний ветер бетонных пустынь в распахнутое окно. Желтушечные огоньки вдалеке. Запах гари. Запах города, испражняющегося под себя.
На трамвайной остановке меня начало крыть второй волной. Зеленоватый транквилизаторный туман заполонил сознание, мои ноги подкосились, и я начал оседать на землю. Падая, я попал рукой на выброшенный кем-то стеклянный пузырек из-под микстуры, пузырек треснул под тяжестью моего тела, и куча веселеньких осколков яростно впилась в мою ладонь. Но боли я не почувствовал. Все чувства притупились.
Я упал и застыл. Перед глазами плясали искры, изображение плыло. Кое-как я оторвал руку от земли и поднес к лицу. Ладонь была вся в грязи, из порезов бежали тонкие струйки крови. Глубоко в коже засели окровавленные осколки. Жалкое зрелище, скажу я вам.
И тут раздался крик Доктора:
– Трамвай!
Никогда в жизни не видел такого бесшумного трамвая. Он словно прошелестел мимо и замер, двери его распахнулись.
– Давай быстрее, – Доктор подхватил меня с земли и, поддерживая за локоть, запихал в трамвай. Следом запрыгнул сам. За ним втиснулись какие-то мумии, но, посмотрев в мои честно затуманенные глаза, они поспешили скрыться в недрах трамвайного салона. Трамвай тронулся.
Доктор оглядел меня с ног до головы:
– Что с тобой?
– Ничего, – проскрежетал я сквозь стиснутые зубы.
Откуда-то с периферии сознания выплыл кондуктор:
– Ваши билетики?
Доктор засуетился:
