Я поставил ее обратно на землю.
– Ты чего?
Американка повернулась ко мне, глаза ее были полуприкрыты, она шептала:
– Фак ми… фак ми…
Такое ощущение, что кроме слова «фак» она ничего не знала.
– Тащи ты ее, – попросил я Доктора, – а то она какая-то ненормальная.
Остаток пути американку тащил Доктор, при этом она исступленно стонала, чем привлекала внимание прохожих, в особенности мужского пола. Но кое-как мы ее дотащили.
В метро американку отказались пускать. Усатый прапорщик преградил нам дорогу, едва завидев нашу шумную делегацию.
– Ее не пущу, – сказал он, указывая на американку.
– Ай эм сорри, – начал я, привыкнув уже изъясняться по-английски, но тут же поправился – прапор наверняка иностранного языка не знал – простите, это наши друзья из Америки. Они немного перебрали – решили водочки попробовать, да силы не рассчитали. Пустите ее, пожалуйста. Под мою ответственность…
И с чего это я вдруг такой добрый стал?
– Под твою ответственность? – прапор окинул меня оценивающим взглядом. Под фуражкой начались серьезные мыслительные процессы, которые, впрочем, быстро окончились, не найдя там благоприятной для себя почвы. – Ну, если только под твою ответственность… Смотри мне!..
– Да, спасибо, – и я по-быстрому потащил американцев к турникету.
Уже на эскалаторе выяснилось, что парни свою соотечественницу не знают. Потому и растерялись из-за ее странного поведения. А познакомились они на «Последних танках» в клубе. Такие дела.
Я спросил, что они с ней собираются делать. Они удивленно воззрились на меня:
– Ви донт ноу, – залепетали они, – итс нот ауа проблем.
Не их это проблема. Моя что ли? Я посмотрел на Доктора:
– Возьмешь американку к себе? – мне ее тащить было некуда, дома меня уже ждала одна женщина, которая вряд ли восприняла бы наше совместное появление адекватно. Скорей всего досталось бы и ей и мне.
С женщинами вообще всегда сложно: то, что на первый взгляд выглядит в них как изюминка, при ближайшем рассмотрении может оказаться выщербленным камнем.
– Да мне некуда. И вообще пусть американцы ее забирают – она ненормальная, конечно, но они хоть язык знают… разберутся.
– Согласен, – я повернулся к американцам, – ю маст тэйк хёр виз ю.
– Ноу, ноу, – запротестовали американцы.
Никаких нет! Я показал им кулак. Тоже мне защитники животных херовы.
– Ю маст, – я рассек кулаком воздух, американцы испуганно отпрянули, – итс нот… нот… не по-божески, короче… пидоры. – Я обрек свое возмущение в подходящую смысловую форму.
