— Сейчас многое изменилось, — я не хотела, чтобы он ожидал от меня того, что, возможно, я не смогу дать — так получилось.
— Может ты пришла из чувства вины? Потому что Арканы захватили меня?
— Я ещё до этого решила тебя найти.
— И Смерть тебя отпустил?
— Не совсем, — да ни за что в жизни, — но это не важно. Главное, я здесь.
— Очень даже важно. Как тебе удалось сбежать?
— Мэтью помог мне, — правда, но не вся.
— Но ты не убила Жнеца? — я снова чувствовала, что Джек разочарован. — Даже после того, что он сделал с нами? После того, как он обрек меня, coo-yôn, Финна и Селену на смерть? — пальцем он указал на знаки на моей руке. — Ты ведь двоих уже убила. Почему не Смерть?
— Я лучше узнала историю предыдущих игр. Узнала, почему он меня ненавидит. В прошлом я была далеко не Мисс Дружелюбие. Ты даже не представляешь, как жестоко я его предала.
Джек провёл рукой по отекшему лицу.
— Просвети меня.
— Всё сложно. Я же не требую от тебя ответов, так давай закончим этот разговор.
Но он, казалось, только начал:
— Джоуль сказал, что у него было к тебе предложение. У тебя была возможность спасти меня гораздо раньше, но ты ей не воспользовалась!
— Ты многого не знаешь о Смерти. Я тоже раньше этого не знала.
— Он придет за тобой.
Я не была в этом уверена.
— Понятия не имею, чего от него ждать.
— Ты знала, что единственная, кого он может коснуться?
Я покачала головой
— До того, как он пленил меня, не знала.
— Я и не думал, что есть так много вещей, которые еще могут меня шокировать. Пока не узнал, что этот ублюдок хотел сделать тебя своей. Не убить, а обладать. Это правда?
— Так и было. — Раньше.
— Coo-yôn рассказал о нем. Богатенький благородный рыцарь. Говорит на восьми языках и тому подобная хрень. Он дал тебе теплую комнату в замке и защитил от целого грёбаного мира, — я сама попросила Мэтью сказать Джеку, что в безопасности, но, похоже, он слегка перестарался. — Так может ты совершила глупость, сбежав от него?
Глупость?
— И у тебя хватает наглости такое мне говорить! И это после того, как сам столько мне лгал, — я с трудом сдерживалась, напоминая себе, через что ему довелось пройти.
— Смерть рассказал это тебе, чтобы вбить между нами клин.
— Если бы ты был честен со мной, правда не была бы таким ударом.
— И как, черт возьми, я должен был рассказать тебе про мать, — он опустошил флягу, — я тысячи раз представлял себе твою реакцию. Рассказать тебе все, было равносильно тому, что потерять тебя.
— Я долго была пленницей Смерти вдали от друзей и родных. И вдруг узнаю о том, что ты сделал. С легкостью, — мои слова, похоже, ранили его сильнее, чем недавние пытки, — разве ты не помнишь, как мы обещали больше не хранить секретов друг от друга? Я помню. Помню, как метался твой взгляд.
