Однако Берти был вынужден жениться молодым, и теперь, когда Александра проводила все больше и больше времени с детьми и собаками, поглядывал по сторонам в поисках развлечений. И не то чтобы он ждал, пока Александра станет глухой и хромой. В 1864 году, когда их браку было менее двух лет, Виктория, видимо, знала, что Берти все еще ведет холостяцкую жизнь. «Я часто думаю, что ее [Александры] доля совсем не счастливая, – писала Виктория. – Она очень любит Берти, хотя и не слепая». Хочется верить, что это не был намек на глухоту невестки.
Принц Альберт женился на Виктории, когда ему было двадцать лет, и никогда не отклонялся от пути святости, но Берти, кажется, унаследовал совершенно иное отношение к брачному союзу. Его стараниями Александра стала самой «учтиво, но жестоко обманутой королевской женой своего времени», как пишет один из его биографов, Гордон Брук-Шеферд. Странно, что он забыл про императрицу Евгению.
Отношение Берти к браку, как и ко многому в его жизни, было, прямо скажем, наполеоновским. В письме к своему другу, сэру Эдварду Филмеру, он назвал себя (по-французски) homme marié[116], которому позволительно «отклоняться от курса»[117]. В то время никто даже и не ставил под сомнение право респектабельного парижского мужа на едва скрываемый адюльтер. Как мы видели, императорский двор был организован так, что недозволенные связи с одинокими дамами или чужими женами становились почти неизбежными.
Конечно, ни о каком гендерном равенстве в этом вопросе и речи не было, и от жен альфа-самцов требовали безупречного поведения. Императрица Евгения слыла образцом добродетели, и Берти, несомненно, предполагал, что его жена будет такой же. Но женитьба на образце добродетели лишь облегчала адюльтер.
Когда поползли слухи о его частых ночных похождениях по лондонским театрам, клубам (где в основном можно было выпить и покурить, развалившись в уютных креслах) и скачкам, в то время как бедная Александра ждала возвращения блудного мужа домой, один из друзей Берти, Джон Вудхауз, серьезно обеспокоился образом жизни принца: «Он стремительно губит свое здоровье – ест безмерно… беспрестанно курит, постоянно пьет „по глотку бренди“; ему остается лишь добавить к этому – что, боюсь, и случится, – азартные игры и распутство с проститутками, и он будет соперничать с „первым джентльменом Европы“».
Этим «джентльменом» был, разумеется, monsieur – Наполеон III.
