Берти удалось не только убедить мать в том, что здоровье его жены не годится для тропиков (хотя сама Александра была горько разочарована тем, что ее оставляют дома), но и сколотить команду путешественников в основном из своих друзей, в числе которых, разумеется, был и его верный кореш Чарльз Уинн-Каррингтон. Однако Виктория, должно быть, не пустила дело на самотек, потому что перед самым отъездом Берти с друзьями на восточную прогулку настоятель Вестминстерского аббатства, Артур Стэнли, произнес проповедь, вымаливая у Бога, чтобы «везде, где бы они ни оказались, да увидят они, что имя Англии и английского христианского мира не может быть обесчещено, что мораль не должна быть попрана, а флаг сладострастия[252] не должен быть поднят и что национальные стандарты нравственности должны остаться на высоте». Такую молитву не грех было читать всякий раз, когда Берти отправлялся в Париж.
Разумеется, перед отъездом Берти нашел время, чтобы заскочить в Париж и проведать друзей-роялистов, а также убедиться в том, что обе мадам – Стэндиш и де Саган – не скучают в одиночестве. Его видели и в жокей-клубе, и в обществе пары кокоток. Короче говоря, Берти успех хватить глоток свежего парижского воздуха перед визитом на Восток.
Находясь en voyage[253] с октября 1875-го по май 1876 года, Берти, по-видимому, держался в стороне от местных дам, но зато он вовсю оторвался на охоте, перестреляв всю живность от мала до велика, и внес личный вклад в превращение тигров Индостана в вымирающий вид.
К чести Берти, следует сказать, что под огонь его выстрелов (правда, словесных) попали и некоторые расисты-англичане из местной администрации. Из Индии Берти посылал бесчисленные жалобы министру иностранных дел на плохое обращение с индийцами со стороны британских военных, предлагая относиться к местным «с добротой и твердостью, но не с жестокостью и презрением». Казалось, он даже противоречил всему духу колониализма, когда добавил, что «нельзя обращаться с человеком как со скотиной только потому, что у него черное лицо, а его религия отличается от нашей». Да, Берти был снобом, но гуманистом. И все это были не пустые слова – в результате его жалоб британский губернатор южного города Хайдарабад, так называемый Резидент, был с позором отправлен домой. В колониальных клубах по всему полуострову, должно быть, многие плевали в джин с тоником, возмущаясь тем, что какой-то беспутный щенок вздумал учить их морали.
