Пока Шелленберг пытался подобрать нужное слово, Гиммлер остановил его движением руки:
— А вот это плохо. Очень плохо. Роммель — сильная личность. Он умеет вести людей за собой. Достаточно вспомнить, сколь грамотно фельдмаршал провел операцию в Африке. А потому он не имеет права на самостоятельную деятельность. Тем более его ни в коем случае нельзя пускать в Берлин! В чем конкретно заключается план капитуляции? Когда Роммель собирается капитулировать?
— Пока не знаем, — Шелленберг сделал ударение на слове «пока». — Но я не думаю, что они будут оттягивать. Оптимальный срок — конец лета. И то я бы на его месте поспешил. Русские наступают слишком стремительно. На Западе данным фактом обеспокоены.
— На Западе много чем недовольны! — Гиммлер нервно взмахнул рукой. — Просто кое-кому следовало быть посговорчивее год назад, когда мы протягивали руку помощи. Тогда сейчас некоторые проблемы были бы уже решены. Благодарю за информацию, Вальтер. Теперь по крайней мере мы знаем, от чего нам следует отталкиваться. Поэтому предлагаю заняться конкретикой. Во-первых, меня интересует Роммель.
Шелленберг вопросительно посмотрел на рейхсфюрера.
— Нет, Вальтер. Никаких прямых действий! — Гиммлер сделал ударение на слове «прямых». — Роммель слишком популярен в войсках. Обострение отношений с вермахтом накануне предстоящих событий нам ни к чему. Несчастный случай. Только несчастный случай! Автокатастрофа, например. Думаю, мне вас учить не надо. Во-вторых, установите контакт со спецслужбами союзников. Естественно, американских. Американцы — деловые люди из страны без прошлого. Они не держатся за свое эго, в отличие от жителей старушки-Европы. С американцами легче разговаривать, договариваться. Проведите глубокий первичный зондаж.
Шелленберг услышал свои собственные слова, произнесенные им в сорок втором году. Оказывается, Гиммлер их запомнил. Слово в слово.
— Но, Вальтер, упоминать мое имя при переговорах пока не следует. Рало. — («Трус», — мелькнуло в голове Шелленберга.) — В-третьих. Следует определить точную дату акции. И исполнителей.
— Мой рейхcфюрер, я займусь этим немедленно.
— И постарайтесь справиться так, чтобы никто не смог сопоставить нас с заговорщиками. Мы должны остаться в стороне. И еще. Как вы отнесетесь к тому, если мы привлечем к нашему плану Мюллера?
Шелленберг почувствовал, как у него вспотели ладони рук.
— Мой рейхcфюрер, я знаю, что не вправе давать вам советы, но, на мой взгляд, нам не следует искать помощи у гестапо. Провести зондаж в восшшх кругах и выяснить необходимую информацию мы можем и самостоятельно.
