– Ты знакома с ней?
Сэм переводит глаза с экрана телефона на меня.
– Ты совсем обалдел? Как ты можешь совать мне под нос фото мертвой женщины без предупреждения?!
– Прости. – Я делаю глубокий вдох. – Я… прости меня. Ты не узнала ее?
Сэм протягивает руку. Когда я передаю ей телефон, наши пальцы соприкасаются.
– Ты покраснела, – сказал я.
– Мне просто жарко. И настроение пропало после того, что ты мне показал.
Сэм пристально смотрит на фотографию, ее губы плотно сжаты, она медленно моргает и затем хмурит брови. Смотреть на мертвое тело – не самое приятное занятие. Она отдает мне телефон, как будто не в силах вынести такую картину. Наши пальцы вновь сталкиваются.
– Ребекка, – говорит она. – Да?
Я пересаживаюсь поближе к ней. На лице Сэм я замечаю следы прошлого: я помню, как она выглядит, когда смеется. Когда плачет. Когда спит. Я помню, что во сне ее лицо становится спокойным и безмятежным, словно у ребенка.
– Откуда ты знаешь, как ее зовут?
– Мы встречались с нею несколько месяцев назад, на тусовке. Она была там и пыталась продавать наркотики. Я не знала, как ее зовут, до вчерашнего дня.
– Кто тебе сказал ее имя?
– Ты же знаешь, что я не могу тебе ответить. Одно то, что ты просто тут сидишь, уже риск для меня.
Угрозы от некоторых клиентов салона стали звучать, когда стало известно, что Сэм Фальк встречается с полицейским. Однако это привело к тому, что сюда стали заходить те, кто раньше посещал другие салоны. Когда все успокоилось, доходы Сэм практически вернулись на старый уровень. Затем мы расстались, и я не имею понятия, что тут происходило. Знаю только, что иногда ей все еще приходится выслушивать неприятные вещи.
– Она умерла в моем доме, Сэм, – говорю я, глядя на нее.
– Я знаю.
– Она встречалась с Мирославом Джукичем. Тебе это имя не знакомо?
Сэм удивленно приподнимает брови.
– Они были вместе? Я думала, что он умер.
– Умер. Но ты знаешь, чем он занимался при жизни?
– Не очень. Отброс общества из Ношборга.
– Феликс полагает, что Ребекка, может быть, жила у кого-то из его друзей.
– Я с такими людьми больше не общаюсь.
Я согласно киваю, хотя это вранье.
– Можешь еще что-нибудь рассказать о Ребекке? Что угодно?
Сэм закусывает нижнюю губу. Раньше, когда она так делала, я смотрел на нее, не отрываясь. Замечая мою реакцию, она резко перестает.
– Ты знаешь, где она жила? – спрашиваю я.
– Нет. Только то, что она не жила в «Чапмансгордене».
– Откуда ты знаешь?
– У меня была клиентка пару месяцев назад, которая иногда проводила там ночи, если ее парень вел себя агрессивно. Она рассказывала, что в этом приюте никто не может жить – не та атмосфера. Можно переночевать, поесть, получить еду, но только не назвать это место домом.
