– Ты теперь шпионишь за людьми? – спросил он, не глядя на меня.
– Что ты хочешь сказать?
– Церковное кладбище.
– Понял. Прости.
– Всё в порядке.
Его голос звучал спокойно и тихо.
– Ты часто посещаешь ее? – спросил я.
– Могилу?
– Да.
– Так часто, как могу. Из Хагсетры тут недалеко. А ты?
– Это был первый раз.
– Для меня этот раз будет последним на какое-то время.
– Почему?
– Я осужден за побои. И за хранение. Меня завтра отправляют в центр для трудных подростков в Хаммаргорден, в Экере.
«Хаммаргорден» хотя и не был таким «знаменитым», как «Юмкиль», но тоже являлся одним из исправительных лагерей с порядками, напоминавшими тюремное заключение. Ходили слухи, что наставниками там подрабатывали криминальные лица, и через них за деньги можно было достать наркотики и оружие.
Побои и хранение. Это не было похоже на Грима.
– На чем тебя поймали?
– На таблетках ЛСД. Мне нужно было продать их, чтобы заработать денег для покупки материалов.
– Каких материалов?
– Для изготовления идентификационных карт и прочего.
– Но они не знают, чем ты занимаешься?
– Нет. – Он опустил глаза. – Об этом они и понятия не имеют.
– Как жизнь в Хагсетре?
– После того, как отсижу в Хаммаргордене, перееду.
– Куда?
– Албю. У меня там живет друг, иногда разрешает ночевать у него. И теперь он позволил мне жить у себя, так что мне есть куда идти. Я не могу оставаться дома. Папа пьет большую часть времени. Я пытался разобраться со счетами, но деньги кончились. Я даже платил какую-то часть расходов сам. И мама… дома не живет. – Он снова поднял взгляд на башню. – Ты все разрушил. Не Тим. Это ты заставил его вести себя так. Ты, долбаный травильщик. После всего того, о чем мы говорили, именно про это дерьмо, выясняется, что ты в точности такой же. И это ты принудил Юлию… она была умная, Лео, она никогда бы не зашла так далеко.
– К чему я ее принуждал? Встречаться со мной?
– И ты ничего не сказал, – продолжал Грим, как будто не слушая меня. – Ни о Тиме, ни о Юлии. Ты вообще ничего не сказал. – Он хохотнул. – Господи, как же ты заврался… Я даже не могу вспомнить, сколько раз, потому что их было слишком много.
– Она тоже ничего не рассказала.
Я почувствовал удар в грудь, как он схватил меня за куртку, и земля ушла из-под ног. Я ударился затылком о замерзшую землю, и голову пронзила резкая боль. Грим грубо прижал локоть к моему горлу, почти прижался лицом к моему лицу, и я глядел в его потемневшие глаза. Я не мог пошевелиться.
– Не сваливай все на нее, – сказал он, повышая голос и уже практически крича. – Тебе ясно? Ты понял?
