Я перевернул страницу настольного календаря и крупно записал:
«Св. троица. Обеспечить порядок возле церкви».
Отец Леонтий едва заметно улыбнулся.
— Что же, постараюсь, — сказал я.
— Договорились. — Он вынул пачку сигарет. — Вы не возражаете?
— Курите, курите.
— А вы? — Он протянул мне пачку.
— Нет, спасибо. Я не курю. Не научился.
— Откуда сами?
— Из Калинина.
— Почти земляки. Хотя я там никогда не бывал. — Он аппетитно затянулся. — Матушка, то есть супруга, оттуда.
— Как фамилия?
— Лопатина Ольга.
— Не знаю.
— Она старше вас. На Набережной улице жила.
— Я совсем в другом конце…
— Познакомитесь еще. А может быть, уже познакомились. Она здесь в участковой больнице фельдшер.
— Не обращался пока.
— И слава богу. Ну что ж, Дмитрий Александрович, рад был познакомиться. Не смею больше мешать.
Он поднялся, я тоже.
Пожимая мне руку (крепкая у него хватка, прямо железная), он спросил:
— Простите, Дмитрий Александрович, вы что больше уважаете, коньячок или…
— Не пью, — резко ответил я.
— Это похвально, — смутился почему-то батюшка. — Сычов, он больше чистенькую любил.
И только когда отец Леонтий вышел, я понял, что он хотел меня отблагодарить. И конечно же, такой обычай завел Сычов.
Я заглянул к Ксении Филипповне. Уж больно заинтересовал меня священник. Главное — молодой.
— Как отец Леонтий к нам приехал — а это было два года назад, — многие девки на него таращились. А ты не красней. Ваше дело молодое. Хуже, когда этого нет… Так вот, бабки наши шушукаться стали: нехорошо, мол, молодой поп, а попадьи нет, никак крутит со станичными молодками? Потом Оля Лопатина приехала. Из себя невидная, тише воды, ниже травы. А святого отца в месяц к рукам прибрала… На завалинках опять гутарят: «Не мог, говорят, нашу взять. Приезжую кралю выбрал!» Не угодил, стало быть, и тут… Но живут ничего.
Потом пришла Ледешко. Когда она уселась на стул, так же уверенно и основательно, как при первом посещении, я молча подал ей справку, полученную от Крайновой о том, что та сдала свою бедовую Бабочку на заготпункт. Истица засопела.
— Ну и что? — спросила она, сощурив глаза.
— Как видите, корова, нанесшая вам урон, понесла тяжкое наказание, — усмехнулся я.
— Точно понесла?
— Точно.
Поразмыслив, Ледешко сердито бросила:
— Давай назад заявление.
И уже в дверях сказала:
— Это Крайниха назло мне сдала свою Бабочку…
А когда я уже садился на мотоцикл, чтобы ехать в Краснопартизанск, подошел Коля Катаев.
— Я к тебе вот зачем — в двух словах, не задержу. Говорят, ты гитарой балуешься?
