Еще один год в Провансе | страница 48

— С'est comme çа, — сказал он. — Вот так.

Не нравится — не ходи.

Что может радовать в длинном перечне провансальских странных вывихов, большинство из которых, кажется, специально придумано для вящего неудобства, для того, чтобы угробить как можно больше времени? Задача, рассчитанная на полчаса в «нормальной» местности, занимает здесь все утро и остается невыполненной. Назначенные встречи переносятся, забываются и отменяются. Простейшие домашние проблемы приобретают глобальный характер и требуют сложнейших решений. Ничего в простоте. Климат неумеренный, часто откровенно разрушительный. А иностранец, будь то парижанин, голландец, немец, британец, сколько бы он в Провансе ни прожил, никогда не будет считаться никем, кроме как задержавшимся туристом. Кажется, ничего естественного.

Но мне нравится, многое нравится, почти все и почти всегда. Эти странности — составляющие характера края и населяющего этот край народа. Приезжим во многом идут навстречу. Для них устраиваются фестивали, для них открываются мелкие отели, рестораны, ради них готовы и всякие модные нововведения перенять. То и дело можно увидеть, как тракторист в винограднике одной рукой прижимает к запыленному уху мобильный телефон. Мне иногда кажется, что Прованс пытается разорваться, одной ногой увязнув в прошлом, другой пробуя почву будущего. Однако не сказал бы, что за двадцать с лишним лет, прошедших с момента моего первого приезда в Прованс, многое здесь изменилось. Жизнь не ускорилась, ее ритм определяется сезонными изменениями. Рынки по-прежнему торгуют продукцией, избежавшей современной мании стерилизации, герметизации и целлофанизации. Природа по-прежнему дикая, не изуродованная гольф-гектарами, Диснейлендами, уродинами кондоминиумов. Иной раз и тишину услышишь. В отличие от многих других прелестных уголков земли, которых легкодоступность и прогресс сделали шумными, предсказуемыми, стандартизованными, Прованс сохранил свое лицо, неповторимый индивидуальный аромат. Он может восхищать, может и вызывать досаду, как старый друг с трудным, неуживчивым характером. Таков уж он, Прованс. Не нравится — не ходи.

Кроме Парижа во Франции я смог бы назвать лишь один город с неповторимым лицом, пользующийся международной известностью. Лилль и Лион, Сент-Этьен и Клермон-Ферран не могут похвастать сравнимой степенью узнаваемости за рубежами страны. Если же упомянуть Марсель, практически каждый представит себе — порой, правда, неверно, — о чем идет речь, почти у каждого сложился в сознании фасад этого города. Увы, это воображаемое лицо вряд ли лишено изъянов. Пьяные матросы, буянящие на Ла-Канбьер, дурной репутации портовые бары, мрачная тюрьма в замке Иф, узкие улочки, куда лучше не соваться после наступления темноты, и благодаря фильму «Французский связной» возникшее подозрение, что не только рыба меняет хозяев на ежедневном рынке на Ке де Бельж. Марсель считают экзотическим, грубым и достаточно опасным. И если бы только иностранцы! Помню, как меня предупреждал много лет назад мой сосед Фостен. Он побывал в Марселе только раз в жизни и больше туда не стремился. Я пытался разузнать, что с ним там стряслось, но он только качал головой и повторял, что если еще раз обстоятельства вынудят его туда направиться, то пистолет прихватить он ни за что не забудет.