Круги времён | страница 10

— Прошел… — сказал Гренберг. — Всего два дня тому назад я видел его из засады на привале в Аллее Победы. Но дело в том, что таких эшелонов идет немало…

— Немало? — воскликнул князь. — Вот что. И все идут одной дорогой?

— Более или менее… — сказал Гартман. — Все на восток.

— Значит, и мне ничего не остается, как держаться этого направления… — сказал князь. — Скажите, г. Гренберг, вы близко видели их?

— Совсем близко.

— А не заметили ли вы среди пленниц высокой, очень красивой девушки с чудными золотистыми волосами? Зовут ее Ирмгард…

— О, да!… — воскликнул Гренберг, странно взглянув на князя. — Не заметить ее было нельзя. Я не знаю, была ли это та, которую вы ищете, но она была прекрасна… Какое странное совпадение!… — подумал он.

Вдали послышалось три четких выстрела.

— Ого!… заметил Войницкий. — Опять сигнал…

— Да. И надо торопиться… — сказал полковник, вставая. — Это нас вызывают на сборный пункт, князь. Не желаете ли присоединиться?

— Мне не хочется опаздывать, — отвечал князь. — Я боюсь потерять след.

— Ну, так простимся… — сказал Гартман, протягивая руку. — Едва ли когда еще свидимся…

— Желаю вам успеха в борьбе… — сердечно сказал князь.

— Не будем падать духом.

— Разве мне пойти с князем? — задумчиво проговорил Гренберг.

Гартман сурово посмотрел на него.

— Вы не имеете права… — сказал он. — Вы обязаны испросить разрешения начальника отряда и вы связаны словом. Разрешит, вы догоните князя.

Гренберг скучливо пожал плечами и все, еще раз простившись с князем и захватив лошадей, быстро вышли. Князь рассеянно поднял с земли валявшуюся около костра книгу в великолепном переплете и наудачу раскрыл ее.

— Ба!… — пробормотал он. — Фауст. — и с чувством вполголоса он прочел:

Vom Himmel fordert er die schonsten Sterne Und von der Erde jede schone Lust,

Und alle Nah' und alle Ferne Befriedigt nicht die tief bewegte Brust![2]

— Боже, как все это далеко, далеко… — задумчиво пробормотал он и, поцеловав книгу, хотел была поставить ее на полку, но подумал мгновение и положил ее в карман. — Да, Vom Himmel fordert er die schonsten Sterne.

На улице раздался вдруг дикий хохот. Князь с винтовкой в руках осторожно выглянул в пробоину: по пустынной улице бегал, беспорядочно размахивая руками, высокий, худой, как скелет сумасшедший в лохмотьях. Подбежав к трупам калмыков, он лихорадочно обыскал их и, ничего не найдя, выпрямился, погрозил кулаком в небо и снова страшно захохотал.

Усталый я взволнованный, князь шел старинным парком. Вот старые великаны-деревья расступились и он очутился на широкой лужайке: пред ним в сиянии вешнего вечера стоял его обгорелый дворец, в котором жили многие поколения его предков, в котором он родился и провел все свое детство. Стекла были почти все выбиты. На ступенях широкой красивой лестницы, спускающейся в парк, белели два скелета, взрослого и ребенка. За дворцом, между массивными стволами деревьев, тихо светился широкий, весь заросший пруд с белой беседкой на островке. Хоры соловьев и лягушек восторженно приветствовали встававшую из-за пустыни лесов луну, огромную и красную, и из густо разросшихся кустов сирени и жасмина с мягко насмешливой улыбкой на умном лице смотрел на князя старый каменный сатир.