Но ведь — он здесь. Собрав остатки мужества, он напряг ослабшие мускулы.
— Вам не удастся меня одурачить, тут никого больше нет, а ну, к дверям, да побыстрее!
Старик, не мигая, смотрел мимо него.
— Ну как, Рэд, с тебя хватит полученных данных? — спокойно спросил он.
— Достаточно для первичного анализа, — ответил молодой мужской голос из-за спины Фары. — Консервативен, тип А-7, неплохой средний уровень интеллекта, но очень предан монархии, что характерно для небольших поселений. Взгляд на жизнь односторонний, воспитан в имперской школе. Крайне честен. Спорить с ним бесполезно. Взывать к эмоциям тоже, тут нужно провести лечение. Не понимаю, чего ради нам с ним возиться, пусть себе прозябает.
— Если вы думаете, — дрожащим голосом молвил Фара, — что ваш трюк заставит меня обернуться, вы свихнулись. Это же левая стена, я видел, что там никого нет!
— Я тоже за то, чтобы он прожил всю жизнь, как получится, Рэд, — отвечал старик, — но ведь это он побуждал толпу к действию. Надо преподать ему урок.
— Лучше разрекламируем его визит, — предложил Рэд, — ему потом всю жизнь придется оправдываться.
Вера Фары в могущество оружия настолько поколебалась, что он совсем забыл о том, что держит в руках винтовку. Он было разжал губы, но не успел и слова сказать, потому что старик настойчиво повторил:
— Пожалуй, небольшое воздействие на эмоции все же может произвести эффект, давай покажем ему дворец.
Дворец! Неожиданное, потрясающее слово вырвало Фару из оцепенения.
— Послушайте, — начал он, — теперь я понял, что вы мне соврали — это ружье даже не заряжено. Оно...
Тут голос отказал ему. Он словно окаменел. Вытаращил глаза, как безумный. В руках у него не было ружья.
— Ах ты!.. — начал он снова. И замолк. Голова у него закружилась, он с трудом поборол полуобморочное ощущение. Ну, конечно, кто-то подкрался к нему и выкрал ружье прямо из рук, стало быть — стало быть, позади и правда кто-то есть. Стало быть, этот голос принадлежит не машине, как он подумал сначала, а человеку. Им как-то удалось...
Он хотел повернуться, но не смог. О господи, что?.. Он напрягся — и не сумел не то что повернуться, хотя бы шевельнуться.
В помещении стало темно. Он почти не видел старика, если бы мог, он бы заорал, завизжал, потому что оружейная лавка пропала. А он...
— Он стоял прямо в небе, высоко над гигантским городом.
Прямо в небе, вокруг ничего, только воздух, господи, прямо в голубом летнем небе, а город — вон он, до него миля или две ВНИЗ.
