», о которой говорил норвежский путешественник, многие историки ошибочно отождествляли с Северной Двиной. Авторы настоящей книги уже останавливались на этой проблеме и доказали обратное, что это возможно из-за великолепных мореходных качеств норманнских судов. Однако, по мнению Кузнецова, река скандинавских саг должна находиться где-то на Мурманском или Терском берегах Кольского полуострова. Одновременно уважаемый историк впадает, мягко говоря, в другую крайность – он, ссылаясь на сказочную сагу «История Хиалмара, царя биармаландского», предлагает искать Биармию в каком-нибудь другом месте
, «поблизости от легендарного острова Туле, но только не при устье Северной Двины». А кто сейчас может сказать, где находился этот мифический остров Туле?
В чем Кузнецов абсолютно прав, так это в отсутствии сведений о Биармии в наших летописях. Данные скандинавских саг показывают, справедливо замечает ученый, что визиты норманнов в Биармию продолжались с половины IX века по 1222 год, и чем ближе подходило время к XIII веку, тем чаще совершались эти походы. В это же время, с одной стороны, процветала торговля Булгара с Чердынью, с другой – новгородцы, судя по летописям, уже в 1032 году совершили поход в Заволочье, а в 1096 году состоялся поход Гюряты Роговича, после которого Югра начала платить дань Новгороду. Поэтому, если бы скандинавы совершали походы в Пермский край, подразумевая под ним Биармию, делает историк окончательный и совершенно правильный вывод, то неизбежно путь их пересекал бы путь новгородцев. Тогда обязательно должны были бы иметь место конфликты, которые наверняка отразили бы в своих писаниях как скандинавские, так и отечественные летописцы.
Поэтому заключил С. К. Кузнецов: «Нет оснований отождествлять Биармию с Пермью, потому что границы Перми никогда не доходили до морского берега, а попасть из устья Северной Двины в Вишеру и Каму скандинавам было решительно невозможно: тяжелая переправа чрез волоки, связанная с построением новых судов, отняла бы у них много времени, и разве через год могли бы они вернуться из Чердыни к устью Северной Двины».
Несмотря на свое категорическое суждение, что «Биармия на берегах Северной Двины и в пределах Перми Великой есть мираж, научное заблуждение, с которым пора покончить раз и навсегда», за которое уцепились некоторые современные исследователи, в конце концов, С. К. Кузнецов все же позволил Биармии, «как стране, действительно тут существовавшей
