».
Дмитриев сразу заявляет о той путанице в решении данного вопроса, которую в значительной степени можно объяснить тем, что: «Название Пермь, и без того употреблявшееся в неодинаковом каждый раз смысле [Пермь Старая, Великая, Малая и т. д. – Авт. ], многие ученые, вздумали сближать и даже отождествлять со скандинавским словом Биармия, смысл которого для нас, конечно, еще более темен и загадочен. Другой причиной запутанности вопроса о древней Перми служило то обстоятельство, что ученые старались одновременно решить две задачи, действительно имеющие между собою близкое соотношение – что такое была Пермь как страна и Пермь как народ? В каких границах заключалась эта страна с одноименным ей населением?»
Чтобы поставить окончательную точку в дискуссии о тождестве Биармии и Перми, Дмитриев сделал окончательный вывод по данному вопросу: «Так как ни в древнейших местных источниках письменных и вещественных, ни в местных преданиях нет никакого упоминания о баснословной Биармии, даже никакого намека на нее, то мы оставим ее в стороне, как область древней Заволочской Чуди, а не Перми».
Таким образом, авторитетный исследователь полагал, что Биармию надо искать не в его родных пермских местах, а там, где обитала Чудь Заволоцкая – на берегах Северной Двины и в Обонежье.
Профессор И. Н. Смирнов был более категоричен в своих суждениях по запутанному вопросу, отрицая в своей монографии «Пермяки» тождество Биармии с Пермью, указав при этом, что: «Этот народ, культура которого обрисовывается пред нами в сагах – эти Bjarmas не были нашими Пермяками и Зырянами. Почитание Юмала, курганное погребение, согласно с известиями Отера и филологическими данными, которые констатированы Кастреном, Шегреном и Веске относительно древнего населения Подвинья, заставляют нас считать древних Биармийцев представителями западно-финской ветви».
Автор нашумевшей в свое время статьи «К вопросу о Биармии» Степан Кирович Кузнецов (1854–1913) ушел в другую крайность. Он утверждал, что Биармия не только в «пределах Перми Великой есть мираж», но ее даже не существовало на берегах Северной Двины. Маститый этнограф поместил Биармию на Мурманском берегу Кольского полуострова, считая, что скандинавы на своих судах никогда не заходили дальше горла Белого моря.
Одним из главных аргументов того, что Биармию нельзя располагать не только в Перми, но даже в Заволочье, у Кузнецова служило предположение, что Оттар никогда не бывал в Белом море, т. к. ту «
