Утратив какую-либо поддержку на прежней родине и не найдя ее на родине новой, русские афониты стали искать покровителей в других странах, в первую очередь в Сербии, которая действительно не оказалась безучастной к их тяжелому положению: им, например, был разрешен там сбор средств. Конечно, взоры афонцев обращались и к русской диаспоре, как к оседлой (например, в Карпатской Руси), так и ко вновь образованной. До Второй мировой войны, когда эмигранты сами боролись за выживание, эта помощь была большей частью исключительно моральной. После войны, в 1950–1960-е годы, когда эмигрантские структуры, включая церковные, окрепли, поддержка стала ощутимее.
В 1956 году русскую диаспору взволновало отчаянное письмо нескольких афонитов с рассказом о бедствиях и притеснениях. В результате во Франции, в кругах, близких к Архиепископии православных русских церквей в Западной Европе (Константинопольский Патриархат), возникла Ассоциация друзей Афона. Резонанс достиг и Греции: настоятелям трех крупнейших русских обителей пришлось письменно опровергать послание, заявляя о своей вполне благополучной жизни.
Однако поддержки эмигрантов и славянских стран было мало: русская жизнь на Афоне затихала.
Наименее защищенными оказались насельники малых обителей – калив и келлий. Они зависели от «господствующих» монастырей, на землях которых проживали, и зависели не только юридически, но и экономически. Общеафонский кризис, наступивший в 1920-х годах, – ему могли как-то противостоять большие монастыри – в первую очередь сказался на русских келлиотах и каливитах. В конце XIX века эти святогорцы основали Братство русских обителей, с целью взаимопомощи. Русское правительство, через консульство в Салониках и посольство в Стамбуле, оказывало всяческую поддержку новому афонскому явлению. Киноту пришлось считаться с Братством как с влиятельным учреждением, хотя греки не одобряли его деятельность, считая Братство ассоциацией немонашеского типа, принципиально противоречившей канонам Святой Горы. По окончании туркократии Братство решительно боролось за интернационализацию Афона, чем предопределило свою дальнейшую печальную судьбу: в 1930-е годы оно практически перестало существовать. Последнее опубликованное воззвание Братства, нам известное («Иноки… с самого начала великой мировой войны испытывают крайнюю нужду в насущном хлебе…»), относится к 1934 году.
Статистика русского монашества на Афоне поражает. В 1912 году, в момент его максимального расцвета, здесь существовали: один монастырь, два больших общежительных скита, 34 келлии и 187 калив, с общим населением, как уже сообщалось, в пять тысяч человек. К началу XXI века из всех этих обителей русским остался лишь монастырь.
