– Почему недобросовестно? Как все. И не прогульщик он. Просто к слову пришлось, – пожал плечами парень. – Знаете что, вы бы лучше с его непосредственными коллегами этот вопрос обсудили. Боюсь, от меня вам будет мало пользы.
– Мы обязательно воспользуемся вашим советом, но сначала хотелось бы услышать от вас, что лично вы можете сказать о Проскурине, как о сотруднике, находящемся в вашем подчинении. Я не ошибся, ведь вы его непосредственный начальник? – голос Мельникова звучал глухо, из чего я сделала вывод, что Андрюхе проскуринский начальник не просто не понравился – он его раздражает.
– Может быть, мне и правда пойти с сослуживцами Проскурина поболтать? Разойдутся же сейчас все, – шепнула я Мельникову.
Вздохнув, Андрей вынужден был согласиться. Наскоро закончить беседу с начальником отдела он не надеялся, а рабочий день у коллег Проскурина подходил к концу.
– Ладно, иди. Я тебя догоню, – разрешил приятель.
– Скажите, в каком кабинете находится рабочее место Проскурина? – поинтересовалась я у начальника.
– Третья дверь налево. Там на табличке написано «Контрольно-измерительные устройства». Мимо не пройдете, – услужливо подсказал парень.
Я вышла из кабинета и отправилась на поиски нужной двери. В кабинете с искомой табличкой находилось человек восемь сотрудников института. Вежливо поздоровавшись, я обратилась к самому старшему по возрасту.
– Простите, Антон Проскурин в вашем отделе работает?
– Точно так, красавица. А вы ему кто? – заулыбался мужчина. – Невеста или сестра?
– Ни то, ни другое. Я из органов. Татьяна Иванова, – представилась я. – Как мне к вам обращаться?
– Михаил Алексеевич. Что, набедокурил наш Антон? – спросил мужчина.
– Пока не знаю. Надеялась, что вы мне в этом вопросе поможете, – улыбнулась я в ответ.
– Лексеич, чего там у тебя? – крикнул парнишка, стол которого располагался у окна.
– Полиция за нашим Каверзником пришла, – радостно сообщил Михаил Алексеевич.
– Есть все-таки в жизни высшая справедливость! – назидательно подняв палец к небу, возвестил парнишка у окна. – А я всегда говорил, что добром наш Антоша не кончит. Что, допек кого-то так, что на него заяву накатали?
Этот вопрос был адресован уже ко мне. Я пожала плечами, мол, все может быть, и спросила:
– Проблемы в общении?
– У нас-то проблем нет, а вот у Каверзника этих проблем по сто тысяч на дню, – неспешно ответил Михаил Алексеевич. – Чего он на работу-то не вышел? В кутузке мается? Мог бы и позвонить. Отмазывай его теперь перед начальством. Оно нам надо?
