— У них раке…! — закричал сержант, но раздавшийся с того берега резкий свист и шипение не дали ему договорить.
Самодельные ракетницы были, безусловно, кривыми, собирались на коленке и частенько убивали не противника а стрелков, взрываясь у них в руках, но их было много — тут враги не были стеснены в средствах. Водопроводная труба, взрывчатка, примитивный двигатель — и готово.
Табас успел на одних рефлексах навести винтовку на сидевшего на колене жителя пустыни с трубой и нажать на спуск, вышибив тому мозги, однако житель пустыни всё-таки успел запустить ракету, которая, засвистев, поднялась по спирали в воздух и взорвалась где-то над головами атакующих.
Проблема была в том, что гранатомётчик был не один, и в сторону окопов Вольных практически параллельно с первым выстрелом полетел, шипя и свистя, ещё добрый десяток снарядов. Половина из них взорвалась на подлете или упала, но другая достигла цели и взорвалась над позициями или прямо на позициях Вольного полка, осыпав сидевших внутри солдат градом разрезанных гвоздей, монет и прочего мелкого металлического сора, разившего не хуже пуль.
Одна из ракет взорвалась совсем рядом, Табаса засыпало щепками и кусками глины, запахло горелым порохом, но молодой наёмник, колоссальным усилием воли загнавший панику глубоко в подсознание, продолжал отстреливать дикарей, отдавая предпочтение ракетным расчетам.
А их число, казалось, только увеличивалось. Снова залп артиллерии, ударивший в ту же точку и снова собравший там богатый и кровавый урожай, снова залп со стороны дикарей, накрывший окопы Вольных.
— Санита-ар! — надсадно орал кто-то над самым ухом. — Санита-ар! Рука! Рука-а-а! — невидимый наёмник перешёл с воплей на громкие всхлипывания.
Заработал пулемёт, замаскированный метрах в тридцати справа от Табаса. Его трассирующая очередь, сопровождаемая громким и басовитым «Тук-тук-тук», прошлась по рядам атакующих, пули крупного калибра разрывали дикарей на части, однако даже вид собратьев, потерявших целостность, не остановил жителей пустынь — они продолжали переть на позиции Вольных с решимостью и отрешённостью зомби.
Пока Табас был занят отстрелом ракетчиков, дикари сумели форсировать реку и уже вплотную подходили к траншеям. Над головами солдат засвистели пули, заставлявшие их прятаться.
— Перезарядка! — заорал во всю глотку Табас, ныряя в окоп, вытащил и отбросил в сторону пустой магазин и примкнул ещё один — уже третий за этот бой и последний из тех, что были у него в наличии. Собравшийся подниматься Табас поднял голову и отчетливо увидел в красных вспышках, разгоравшихся на концах автоматных стволов, как Ари, занявшему позицию в двух метрах от него, снесло пол-головы зарядом дроби. Верхушка черепа исчезла, а тело рухнуло на дно, прямо под ноги Табасу, изредка подергивая конечностями. Тут-то молодого наёмника и проняло. Близость смерти сломала барьеры воли, воздвигнутые на пути страха, и паника затопила сознание Табаса. Он рухнул на дно и завыл, перекрикивая и команды озверевшего сержанта, и выстрелы, и взрывы дикарских ракет. Всё его существо превратилось в громкий стон и жаждало только одного — чтобы этот бой поскорее кончился.
