— О чем еще нам говорить, Дин? Я хочу всего тебя, но не думаю, что ты можешь
дать мне желаемое прямо сейчас.
— Это неправда, — возразил я. Но часть меня понимала, что она права. По правде, я
никогда не мог простить поступок Кэтрин десятилетней давности, боль и гнев оставались
со мной всѐ это время.
— Даже если это не так, даже если бы ты мог двигаться дальше с твоей яростью к
Кэтрин, даже если бы ты смирился с тем фактом, что она моя сестра, я сама не уверена,
что смогу примириться с тем, что она твоя бывшая.
Я хотел сказать Блэр, что люблю ее, но страх сковывал меня. По ее выражению лица
я мог сказать, что она всѐ для себя решила.
— Может, мы просто не предназначены друг для друга, — произнесла она тихим
грустным голосом.
Моя грудь сжалась, и мне стало трудно дышать. В воздухе повисла тяжесть, когда
мы уставились друг на друга в тихой напряженной тишине. Слов не было.
Наконец Блэр отвела глаза и, поцеловав меня в щеку, прошептала на ухо:
— Прощай, Дин.
Я почувствовал ее горячие слезы на своем лице. Невообразимая боль парализовала
меня. Я не мог вымолвить ни слова. С сожалением и мукой я наблюдал за тем, как Блэр
уходит из моей жизни.
Эпилог
Дин
ТРИ ГОДА СПУСТЯ
Сегодняшний день я ждал всю свою жизнь. Этот день я часто видел во снах. День,
ради которого я работал восемь лет.
Сегодня я стал партнером в «Уильям и Саттер».
Я думал, что когда наступит сегодняшний день, я получу всѐ, о чем мечтал.
Буду ликовать.
Буду гордиться самим собой.
Наконец стану самым счастливым человеком на свете.
Что ж, я ошибался. Никогда не чувствовал себя более опустошенным.
Я рано ушел со своей вечеринки. Трудно улыбаться и смеяться, когда ты ничего не
чувствуешь. Став партнером, я наконец понял, что это не то, о чем я так долго мечтал.
Бесцельно слоняясь по городу, я наблюдал за счастливыми людьми, проходящими
мимо. Внезапно мне в глаза бросилась фигура с длинными кудрявыми волосами, при виде
которой у меня всѐ сжалось внутри. Девушка стояла спиной ко мне, но я знал, что это она.
Я видел татуировку бесконечности на ее запястье и чувствовал в воздухе легкий
цветочный аромат ее духов. Один вид этой девушки заставил мое сердце парить и
радоваться.
— Уверен, на вкус Вы слаще, чем персики, — произнес я достаточно громко, чтобы
она услышала.
Девушка замерла. Спустя несколько мучительных секунд она, улыбаясь,
повернулась. Ее улыбка самая красивая на свете, да что уж, не только улыбка. Эта
