Было решено устроить закрытые посты для наблюдения за домом Гриценко.
Поздно вечером Зубенко и Ольженко снова зашли к Дарье Шкурко.
— Вы не догадываетесь, зачем вы нам понадобились? — спросил Ольженко.
— Скажите.
— Соловья знаете, что в городе живет?
— Как же кума не знать.
— Надо к нему съездить. Соловей жил у Якова Гриценко в 1943 году. Он может что-нибудь знать.
Они подробно проинструктировали ее, и наутро Дарья, получив отпуск на два дня, уехала в город якобы для посещения судебной инстанции по пересмотру дела мужа. Долгими показались эти два дня. Круглосуточное наблюдение за домом Гриценко ничего не давало, все надежды были на Дарью. Что-то она привезет?
Возвратилась она вечером, и, как было условлено, с наступлением темноты Ольженко и Зубенко пришли к ней. Хозяйка была в приподнятом настроении.
— Вы такая счастливая, Дарья, будто праздник у вас.
— Муж скоро придет! Дело обещали пересмотреть, правление колхоза ходатайствует. Почему же мне не радоваться?
Надежды на Соловья оправдались. Он рассказал Дарье, что в 1943 году за три месяца перед отступлением фашистской армии Соловей и Яков Гриценко выкопали за домом две глубокие ямы, сделали перекрытия из кругляка, а сверху засыпали убежище землей и посадили овощи. Ямы соединяются узким лазом. В каждой «комнате» (так Соловей назвал ямы) по железной кровати, стены и пол обиты нетесаным лесом. В бункер можно проникнуть через потайной ход длиною пять метров, замаскированный кучей сухого клевера, сваленного на чердаке. В этом бункере Гриценко и Соловей скрывались до февраля 1945 года, а затем из-за чего-то поссорились, и Соловей ушел к семье в город, где вскоре был задержан и осужден за дезертирство.
— Соловей ушел в феврале 1945 года, а в извещении сказано, что Гриценко погиб на фронте в октябре сорок четвертого, — заметил Зубенко.
— Извещение прислал с фронта брат Якова Федот. Он уворовал чистый бланк с печатью у какого-то командира. Заполнил его сам и выслал Акулине. Яшку вам голыми руками не взять. Соловей хвалился, что он под землей целый склад оружия собрал.
— Ничего, это не главное, — сказал полковник.
Утром, посоветовавшись, чекисты решили уехать. Пусть Гриценко успокоится и вернется в свой бункер, если он сейчас прячется где-то в другом месте.
Под вечер, когда колхозники возвратились домой с полевых работ, сотрудники госбезопасности покидали село. Крестьяне провожали их недружелюбно, полагая, что чекисты уходят ни с чем, даже председатели сельсовета и колхоза были неприятно удивлены. Но сказать им правду сотрудники не имели права.
