Современный итальянский детектив. Выпуск 2 | страница 60



Сидя за столом, Андреа молча наблюдал, как я варю кофе. Я нарезала черствый хлеб, достала масло, мед, фрукты, две тарелки и две чашки.

— Молока, естественно, нет?

— Хочешь хлеба с маслом?

— Бог с тобой! Масло в такую жару! — Он помешивал кофе и ждал, когда он слегка остынет. — То лето, что мы провели на Сицилии, тоже было страсть какое жаркое. Номер мы снимали в Палермо в центре — помнишь? Адское пекло, а ты преспокойно сидела у открытого окна, тебе плевать было на духоту, на шум, на окружающий мир, уминала за двоих завтрак, причем масло поглощала килограммами.

— А ты пил кофе и смотрел на меня, лежа на кровати. Кто знает, о чем ты тогда думал?

— Сколько дашь за мои тогдашние мысли?

Он произнес это с улыбкой, и у него над губой образовалась складка, как будто кто-то пририсовал ему усы. Я проглотила ломоть хлеба, фрукты, кофе, стакан воды. Посмотрела на Андреа. Книги, которые он притащил за собой на кухню, нетронутый кофе, его молчание и устремленный на меня взгляд вынудили меня заторопиться. Я поднялась, но он не сдвинулся с места. Я взяла сигарету.

— Привет от Федерико, — сказала я.

Андреа тоже встал.

— Ты с ним виделась?

— Мы проговорили ночь.

— Проговорили!

— Впрочем, о себе он почти не говорил. Ты бы позвонил ему.

— Много куришь?

— Нормально.

— Тебе вредно для голоса.

— Даже хорошо, что он будет немного хриплый.

— Если ты хочешь вернуться на сцену, то должна думать о своих легких.

— Кто тебе сказал, что я этого хочу?

— Твоя мать.

— Ты с ней виделся?

— Да. Но мы и с тобой, помнится, говорили на эту тему. Ты зря расходуешь силы, никто не видит, какая ты красивая, особенно вот так, без макияжа…

— Брось, никогда я не была красивой.

— Ладно, не буду спорить. Но вот талантливая — это уж точно, ты была просто замечательной актрисой.

Была да сплыла! Я не ответила.

Прежде, чем уйти, я проверила автоответчик: на пленке еще оставалось много места.

Мы спускались по лестнице молча, каждый из нас уже погрузился в свои мысли; он шел впереди, с книгами, слегка ссутулившись, какой-то деревянной, неритмичной походкой.


Наконец-то небо перестало напоминать шкалу серых тонов на экране старого телевизора и покрылось великолепными облаками, такими низкими, что они буквально опускались на реку и прямо на глазах становились все более мрачными. Они предвещали то, чего все так ждали, но и эти посулы уже давно воспринимались как весьма впечатляющее надувательство.

Было почти десять; через четыре часа начинается дубляж.