— Ты что делаешь?! – Я, наверно, все еще не до конца осознавала, на что способны люди, и считала, что это какая-то ошибка. – Они же его сейчас загрызут!
Тадеуш вскочил, побежал, хромая и цепляясь за ограду, собаки играли – вертелись вокруг, хватали зубами за руки и одежду. Они привычно загоняли жертву. Вот только веселья хватит ненадолго – жертва им попалась слабенькая.
Солдаты заржали вдвое громче.
— Ути, княжна! – Ришцен издевательски поклонился. – Не для ваших нежных глазок!
— Ты идиот? – Я увернулась от протянутой руки. – Он погибнет!
Сквозь хохот и непристойные шутки, сквозь восторженный собачий лай и визг, я едва слышала собственный голос, однако Ришцен, кажется, обладал превосходным слухом.
— Какая досада!.. – Смех взвился новой волной.
— Его все равно собирались казнить, – добавил кто-то. Я ощутила, как меня охватывает бешенство и бессильно сжала кулаки.
— А ну, прекратите эту мерзость! Отзовите собак!
Ришцен аж завизжал от смеха.
— А то – что?! Мужу своему расскажешь?!
— А и расскажу! – Я чуть не плакала. Они так плотно столпились, что, захоти я прорваться к калитке, пришлось бы кинуть гранату. – Пользуетесь отсутствием Дольгара для мерзких развлечений? Я – свидетель, и я все расскажу!
Ришцен резко оборвал хохот.
— Расскажи, княжна из-за моря. – Холодные голубые глаза впились в меня. – Мы тоже подтвердим. Это же ты решила избавиться от него, чтобы твой муженек его не мучил за твои провинности. Это же ты захотела быть свободной. А мы не успели тебе помешать.
Злость ярко вспыхнула и – выгорела после этих слов, оставив холодную ярость.
— Кто ж это придумал? – спокойно спросила я. – Врацет?
— Врацет и не знает. – На какое-то мгновение Ришцен растерялся. – Это я придумал.
— Ложь. – Я обернулась на остальных. Те молчали. – Ты слишком глуп для этого. И слова это не твои. Отдай ключи! – Я, примерившись, резко вскинула руку и ударила его в запястье – пальцы рефлекторно дернулись, позволив мне выдернуть связку ключей. Не дожидаясь, пока солдаты опомнятся, я бегом пустилась в обход, к двери в псарню.
— Да пусть бежит, – сказал кто-то. – Толку ей от этих ключей…
Обледеневший замок холодом обжигал пальцы. Наконец, дужка щелкнула и степенно посторонилась, замок повис. Я обеими руками подняла засов и, пригнувшись, оказалась в душном тепле псарни. Светлым прямоугольником впереди маячил выход на площадку. У входа висел кнут, который я и прихватила, вылетев наружу. Собаки неслись полукругом, хватая жертву за штаны.
