Оказывается, не только Фамусов в комедии «Горе от ума» боялся мнения Марьи Алексеевны. Да это и немудрено. Как предполагают, выведенная в комедии под ее именем княгиня Мария Алексеевна Хованская была хорошо знакома родителям поэта. Тетка А. И. Герцена, воспитательница его будущей жены Н. А. Захарьиной, известна была в Москве сварливым характером, едким языком и меткими злыми суждениями, которых так боялись посетители московских салонов, неизменно встречавших там и Марию Алексеевну.
Но, конечно, не для того, чтобы читать в литературных кругах Москвы будущую знаменитую комедию, приехал сюда Завалишин. Об этом он и сам подробно писал в своих воспоминаниях: «Хотя граф Остерман-Толстой, у которого в доме я жил в Петербурге вместе с Леонидом Голицыным и другими племянниками его и который особенно любил меня, находился в то время в Москве, однако я не остановился у него, чтобы не быть стеснену в приеме приезжавших ко мне, и поместился в доме Тютчевых в Армянском переулке, где теперь горихвостовское заведение (приют для вдов и сирот служителей церкви.— Лет.). Я занимал там почти весь верхний этаж, и ко мне был особый ход, так что члены общества могли беспрепятственно посещать меня».
При условии, что Завалишин не всегда бывал скромен в своих записках, в данном случае ему можно поверить — в доме Тютчевых у него действительно могли бывать некоторые члены тайных обществ. И хотя Дмитрий Ирииархович не входил в число наиболее активных членов Северного общества, двадцать лет каторжных работ, па которые он был осужден, несмотря на все старания родственников и знакомых смягчить ему наказание, говорят сами за себя.
Живет в доме и Надежда Николаевна Шереметева. И у нее гости. Собиралась приехать с сыном и мужем, к матери поближе, ожидающая второго ребенка дочь Анастасия Якушкина. Рядом с матерью живет сын Алексей, долгое время безнадежно влюбленный в свою двоюродную сестру Дашу Тютчеву, женитьбе на которой препятствуют родители и церковь. Приезжает нередко в гости с мужем Михаилом Муравьевым старшая дочь Пелагея. Москва живет петербургскими новостями, которые не всегда утешительны.
Вновь встретились, как будто и не было трех лет разлуки, старые приятели Тютчев и Погодин. Но нет, все-таки разлука сделала свое дело. Приезжий дипломат произвел на своего приятеля не очень выгодное впечатление. В дневнике Погодина об их первых встречах читаем: «Увидел Тютчева, приехавшего из чужих краев, говорили с ним об иностранной литературе, о политике, образе жизни тамошнем и пр. Мечет словами, хотя и видно, что он там не слишком занимался делом; он пахнет двором... Отпустил мне много острот: «В России канцелярия и казармы. Все движется около кнута и чина. Мы знали афишку, но не знали действия». В этих фразах ясно виден сарказм молодого поэта, направленный в адрес аракчеевского режима, установившегося в последние годы царствования Александра I.
