Подтверждение этому находим в вышедшем а 1984 году XVIII томе сборника «Восстание декабристов» (стр. 9), где говорится, что декабрист П. И. Колошин был действительно женат с 1823 года на графине Л. Г. Салтыковой (видимо, их сватовство могло состояться в доме в Армянском переулке), которая не покинула мужа, ставшего в 1820 году узником Петропавловской крепости. Интересен и такой факт — их дочь Софья стала подругой детства Льва Толстого (а сам великий писатель приходился дальним родственником Ф. И, Тютчеву). Сколько же здесь переплелось судеб!
А вот что еще по этому поводу доносил Ипполит Завалишин: «Шереметьев... в 1823 году, с февраля месяца по июнь того же года, жил в Москпе, в доме дяди нашего надворного советника Тютчева (там же жил и И. Завалишин— Авт.). В одном же доме со мною жили
Якушкин и Шеремотьев... Тут я видал часто Колотила (статского), тут говорили они весьма вольно о правительстве, религии и проч.; тут, помню я, собрались раз: Александр Бестужев (неизвестно мне зачем тогда приехавший в Москву), Колошин (статский), Якушкин, Шеремотев и Ранч...». Вот сколько лиц, причастных к тайным обществам, перечислено и в том числе родственники поэта, его учитель в юности Ранч...
В своих записках А. Бестужев, рассказывая о поездке в Москву в 1823 году, в частности, свидетельствовал: «Обед у Тютчева... Знакомство с Ранчем...» А вот о чем шел разговор москвичей с уже пожинавшим лавры известности в связи с выходом первого номера «Полярной звезды» Александром Бестужевым, побывавшим тогда в доме Тютчевых в Армянском переулке, осталось неизвестно...
Но вот наступил 1825 год. С весны вновь начали съезжаться в дом Тютчевых гости. Едет на отдых служивший в Петербурге старший сын Николай. 11 июня в первый длительный отпуск приезжает, наконец, долгожданный Феденька. Мать Екатерина Львовна уже знает от верного Николая Афанасьевича о неудачном романе сына с юной графиней Амалией Лерхенфельд и старается вниманием и любовью успокоить его сердце. Вновь в доме едущий проездом к мачехе в Казань (его мачеха — родная сестра матери поэта) лейтенант 8-го флотского экипажа Д. И. Завалишин. Чтобы сделать сюрприз товарищам, он прихватил из Петербурга только что начавшие ходить по рукам списки грибоедовской комедии.
«Привезенным мною экземпляром «Горе от ума»,— вспоминал он,— немедленно овладели сыновья Ивана Николаевича, Федор Иванович... и Николай Иванович, офицер гвардейского генерального штаба, а также и племянник Ивана Николаевича Алексей Васильевич Шереметов, живший у пего же в доме... Как скоро убедились, что списанный мною экземпляр есть самый лучший из известных тогда в Москве, из которых многие были наполнены самыми грубыми ошибками и представляли сверх того значительные пропуски, то его стали читать публичио в разных местах и прочли, между прочим, у кн[ягини] Зинаиды Волконской, за что и чтецам и мне порядочно-таки намылила голову та самая особа, которая в пьесе означена под именем кн[ягини] Марьи Алексеевны».
