Он смотрит на свой напиток, как будто ждет, что ответ всплывет на поверхность.
— Да, я ходил в Гарвард.
— Круто, — отвечаю, засовывая палец в отверстие в пончике, наполненное кремом, и облизываю его.
Широко открыв глаза, Оливер наблюдает, как я облизываю палец. Он прочищает горло.
— Да, думаю это круто.
Засовывая снова палец в отверстие, чтобы взять больше начинки, я смеюсь.
— Я не отношусь к этому пренебрежительно, просто пытаюсь не делать из этого большое событие. Очевидно, что ты не пользуешься своим образованием, поэтому, если и получил таковое, я не хочу заставлять тебя чувствовать себя плохо оттого, что занимаешься в жизни чем-то другим.
Проведя языком по покрытому кремом пальцу, я ожидаю его ответа. Он снова смотрит на мои губы, раскрыв рот, и тяжело сглатывает, встречаясь со мной взглядом.
— Это, эм, интересный способ есть пончик.
Я облизываю губы и улыбаюсь.
— Мне нравится смаковать им. Ну, ты знаешь, как некоторые люди вначале слизывают глазурь из середины «Орео» прежде чем съесть само печенье?
Он кивает и прочищает горло.
— Я выпускник юридического факультета.
— Действительно? Ты когда-нибудь практиковал?
Он напрягся так, что на лбу появляются морщины, и выглядит, будто ему больно.
— Некоторое время, но… жизнь сложилась так, что я вынужден был бросить, — он говорит, тщательно подбирая слова.
— Думаешь, ты когда-нибудь снова начнешь практиковать?
Он продолжает смотреть в глаза, но взгляд становится остекленевшим.
— Несколько лет назад я сказал бы «нет», но теперь, надеюсь, я найду свой путь назад.
— Звучит так, как будто ты в растерянности.
Оливер откланяется назад и переплетает пальцы за головой.
— Думаю, так и есть.
Я вытягиваю соломинку из чашки и жую пончик, обдумывая его ответ.
— Растерянность — это состояние сознания. Ты найдешь себя, когда поймешь, что находишься именно там, где должен быть в данный момент.
Он смеется.
— В «Данкин Донатс»?
— Нет, просто живой, — я улыбаюсь, но моя улыбка меркнет, когда я вижу, как краска сходит с его лица. — Я сказала что-то не то?
Ножки стула скрипят по полу, когда он поднимается.
— Нет, мне просто нужно идти.
Я беру свой напиток, вставляя соломинку обратно, и встаю.
— Ну, ладно, спасибо за поздний обед.
— Да, конечно. Увидимся, — он не ждет меня и, прежде чем я успеваю что-то сказать, он уже на улице.
***
И кто теперь убегает, поджав хвост? Что, черт возьми, только что произошло? Как Ченс может быть таким открытым, как например «Я трахну тебя в задней части моего грузовика», в то время как Оливер остается загадкой? Я поднимаюсь по ступенькам к своему дому, доставая ключи.
