— Я весь — внимание.
— Вам, Владимир Алексеевич, объяснили условия: вы работаете на меня, сохраняя тем самым и свою жизнь, и жизнь Бабичевых. При удачном исходе дела, конечно, а именно — уничтожив моего врага.
— Не совсем так, Геннадий Андреевич, — перебил Леший. — Мне были поставлены условия, но о сохранении жизни Жуков сказал вскользь, как бы между прочим. Он лишь предупредил, каковы могут быть последствия отказа. Да вы и сами в курсе разговора.
— Пусть так. По большому счету с Жуковым у вас разговора не получилось. Посему я вам говорю: у вас есть возможность сохранить жизнь себе и друзьям, хотя Бабичев независимо от всего должен понести наказание. Но черт с ним. Я отпущу его.
— Понятно, Геннадий Андреевич, что дальше?
— Согласно поставленным условиям, вы должны подписать некоторые бумаги.
— Значит, это все же ваша инициатива, — вновь перебил Короля Леший, — не думал. Я считал, что перестраховка в таком масштабе — это плод больного воображения Жукова. Видимо, ошибся еще раз. Плохо… Так вот, Геннадий Андреевич, я никому ничего не должен. И ничего писать или подписывать не буду. Все это, извините, детские игры. Если я приму решение, то выполню его по-мужски. Безо всяких формальностей. И уберите отсюда Жукова от греха подальше, уберите. Иначе при первой же возможности я сверну ему шею. Это просьба, предупреждение и, если хотите, одно из встречных условий контракта, который нам придется устно заключить. Да, да, не удивляйтесь, именно контракта. Ибо, только оговорив все условия, я примусь за работу. Закрепим его каждый своим словом. Больше, к сожалению, нечем.
— А вы мне нравитесь все больше, Владимир Алексеевич. Есть в вас сила, напор. Концентрация воли. Вы очень умело пользуетесь особенностями складывающейся обстановки.
— Это моя профессия.
— Профессия убивать?
— Профессия воевать, а это не одно и то же. Ну что, приступим к соглашению?
Король кратко, не вдаваясь в подробности, изложил суть. Начиная с появления Кирилла в деле, заканчивая последним разговором в кают-компании теплохода, порядком исказив истину в рассказе о возникшем противостоянии.
— Таким образом, у меня четыре дня на размышление. Затем обещанная смерть. Кирилл действительно способен уничтожить меня и моих близких так же безжалостно и цинично, как уничтожил людей на байдарках, свидетелем чего вы были.
— Понятно. Вы хорошо знаете окружение Кирилла?
— Ближайшее — да.
— Кто из них раньше имел отношение к дальнему кордону?
