След! Он пересекал тропинку, на которой находился Камеринн. След был совершенно не заметен, поскольку существо, прошедшее неподалеку, не задело ни камешка, не сломало даже самой небольшой веточки. И тем не менее единорог ясно видел, что прошло чужое существо, он знал, где ступали громадные лапы.
Обнаружив след, Камеринн содрогнулся: он понял, что это существо было порождением страшного и могущественного зла.
* * * * *
Бог убийств высасывал теплую жизнь из островов Муншаез – как вампир, отнимающий кровь и жизнь у своей жертвы. И постепенно иссякала сила Богини Матери-Земли.
Существование Баала было наполнено предательствами, убийствами и смертью. Его влияние распространялось настолько далеко, что многим его слугам и не снилось. Существа из мира смертных не раз сталкивались с могуществом Баала и его вассалов.
Но никогда до сих пор он не пытался уничтожить другое Божество.
Кантус первым обнаружил труп и горестно застыл у тела Даруса. Тристан спешился и медленно подошел к останкам своего друга. Он слышал, что сзади встала Робин, но не обернулся.
Не было никаких сомнений, что калишит мертв. На его груди зияла страшная рана. Вся земля вокруг была залита кровью. Онемев, Тристан смотрел, как Робин встала на колени и закрыла Дарусу глаза. Друида склонила голову, и Тристан тоже опустился на колени, не в силах произнести даже слова молитвы. Остальные молча стояли рядом.
«Это я виновен в его гибели!» – повторял упрямый голос в сознании Тристана. Он посмотрел на Робин и увидел, что она плачет. В этот момент он больше всего на свете боялся, что она обвинит его в смерти Даруса. Тристан был уверен, что если это произойдет, то чувство вины и горя сведут его с ума.
Через несколько минут Робин поднялась с колен и посмотрела на Тристана глазами, полными слез, но в них не было укора, лишь боль и скорбь.
– Я пойду поищу место, где мы похороним его, – сказала она и направилась в лес.
Тристан только кивнул и молча посмотрел ей вслед. Когда Робин скрылась в лесу, его глаза невольно вернулись к телу друга. Он резко сорвал с себя плащ и, встав на колени перед Дарусом, закрыл его. Только тогда дал волю слезам.
– Клянусь всеми Богами, мой друг, я знаю, что виноват перед тобой! – шептал Тристан; ему хотелось, чтобы только калишит знал о его раскаянии. – Я не заслуживал твоей преданности, но все же ты был верен мне до конца.
Тристан поднял взгляд к серому небу, слезы застилали ему глаза.
