— Высота здесь больно большая, — пожаловался Луценко. — Все же почти две тысячи метров! Это для тебя нормально — ты к горам привык, и вообще организм у тебя молодой, сильный. А я жить на такой высоте не привык. Да и перепады температуры слишком сильные. Ночью, можно сказать, зима, а днем — лето.
— Как же вы медкомиссию прошли, если высокогорье плохо переносите? — спросил механик. — Они ведь нас серьезно проверяли. Даже меня, на что уж я человек тренированный, долго осматривали…
— А я их, можно сказать, обманул, — усмехнулся инженер. — Я ведь точно знал, когда подойдет моя очередь на осмотр идти. И за две недели до этого взял отпуск за свой счет и отправился на нашу турбазу на Песковских озерах. А там не с удочкой сидел, а каждый день бегал кроссы. Причем старался больше не по ровному месту, а по горкам пробежаться. В общем, подтянул сердечно-сосудистую систему до нужных кондиций. И прошел комиссию без сучка без задоринки.
— Зачем же вам нужно было на такие ухищрения идти? — продолжал удивляться Малышев. — Неужели так хотелось в Южной Америке побывать? Вы ведь и так уже много где побывали, много чего видели…
— Америку, конечно, хотелось посмотреть, — согласился инженер. Докурив сигарету, он аккуратно потушил окурок и бросил его в стоявший неподалеку таз. — Это ты верно заметил…
Казалось, что он хочет сказать что-то еще, но колеблется. А тут как раз подошли закончившие свою работу Хайдаров с Русановым, и разговор закончился сам собой.
— Ну что, начнем, пожалуй? — спросил Малышев.
— Начнем, — согласился инженер. Повернувшись к группе местных техников, монтировавших оборудование машинного зала, он крикнул:
— Эй, Мануэль! Iala! Iala!
Бригадир Мануэль Родригес недоуменно посмотрел на русского коллегу, крикнул что-то в ответ, но с места не сдвинулся.
— Путаешь ты, Константин Евгеньич, — поправил инженера Малышев. — Ты ему вроде как говоришь, чтобы он к тебе пошел. А если хочешь сказать «Давай, жми!», надо говорить не «iala», а «iale»! Iale, hombre! Видишь, он понял!
Действительно, техник кивнул в знак понимания и включил дизель — тот был призван заменить собой поток воды во время первого испытания турбины. Когда турбина пришла в движение и набрала обороты, Русанов перекинул рубильник, и в лампах под потолком машинного зала вспыхнул свет. Турбина дала ток! Луценко тут же махнул рукой Родригесу, чтобы выключил дизель: к чему зря расходовать топливо? Когда турбина остановилась, рабочие-андианцы разразились приветственными криками.
