Ишь, ты, балуется. А ведь была бы на диво лихая и приятная дивчина, если б не мертвая.
— Кормлю вас дурно, что ли? Все жрёте и жрёте, – спросили с кладбища. Хозяйка возвращалась, и, судя по всему, с хорошими новостями. По-крайней мере, у гайдуков ничего в теле не прихватило и не скрутило.
***
Опять шли, местами ощупью продираясь сквозь заросли. Ведьма будто кошачьи глаза имела, пронырливому гишпанцу и полумёртвой паненке тоже ничего, а Хому ветки, как нарочно, цепляли. Ах, пропала добрая свитка! И чего ходили на то поганое кладбище? Хозяйке в одиночестве скучновато покойников навещать?
Хома сообразил, что вовсе не возвращается ведьма, а опять в обход ведёт. Выбрались на прогалину, прошлись вдоль яра. Смутно забелели окраинные хаты Пришеба.
— Чтоб тихо мне! – приказала ведьма.
Тихо, так тихо. Хома и полслова не сказал, когда перелазил через плетень и шапку чуть не затерял. Панночка скакала впереди всех, бесстыже подбирая подол повыше белых коленочек и неся шанцевую снасть как пушинку. Подалее от неё надобно держаться, подалее.
Дремала узкая городская улочка, осмелился гавкнуть дурной пес во дворе, да тут же осёкся. Ежели посмотреть с такой стороны, то ходить под ведьмой не так плохо – хая и бреха псиного куда как меньше, за штаны никто цапнуть да подрать не норовит.
***
… Пустырь открылся, словно несколько домов из челюсти улочки выпало. Трава по пояс, остатки стен в зарослях крапивы. Пожарище. Точно, видать, здесь тех иудеев и вывели под корень.
Зашли за остатки ворот. Пани Фиотия всматривалась во тьму, к чему-то примеряясь. Остальная шайка смирно столпилась за спиной хозяйки. Облака слегка просветлели, на крапивные дебри взглянула луна, и Хома различил поодаль ещё остатки стен, и ещё… Богатый двор был, это точно. Торчали чёрной пятернёй горелые балки, громоздились оплывшие остовы стен. И двор богатый, и знатное «веселье» здесь случилось. Нет, не любил Хома таких унылых случаев, хоть даже и с жидами они происходили.
— Туда, — приказала ведьма.
Двинулись вглубь крапивных дебрей, казак вынул было кинжал, дабы вырубать застарелую жгучую вражину, но Хелена легко взмахнула окованной добрым железом лопатой, да и двинулась впереди, скашивая перед собою целую улочку…
…Стояла ведьма на краю пепелища, озиралась. Потом подоткнула юбку и широкими мужскими шагами принялась отсчитывать расстоянье. Хома размышлял – у всех ли ведьм икры справнее, чем видимый верх тулова, или тут особый случай? Ишь, аж лоснятся. Нужно у гишпанца спросить, он по бабам сведущ.
