- Ты их видел?
- Да… Волки… Волки… И люди… Марио они отсекли голову… Епископу отрезали руку… Господь милосердный… Мамочка, отчего так больно…
Парень поднес окровавленную ладонь к глазам. Снова закричал. На этот раз – от осознания. Сквозь дыру в животе кровь не сочилась – текла. Вместе с кровью уходила и жизнь. Последний выплеск – и всё. Сержант, вытерев руки об колет умершего кучера, поднялся. Парень не сказал ничего нового. Следы и укусы на телах Мирослав видел и сам. Да и отрезавшие всё подряд люди не стали открытием – волки не владеют ножами. А человеку, что лежал у кареты, кисть отрезали клинком тупым и коротким, вон как настрогали бахромы, содомиты мокрожопые! Ради пущей мучительности не заточили нож, или затупился о кости?
- Мир! – позвал лейтенант Мессер. - Подойди, опытный взгляд нужен.
Закрыв глаза отмучавшемуся пареньку, Мирослав подошёл к офицеру. Тот с задумчивым видом чесал затылок и разглядывал кусты в трех шагах от перевёрнутой кареты.
- Гляди, тут следы. Что скажешь, сержант?
Что можно сказать по каплям крови, что буквально усеивали всё вокруг? По сломанным веткам, оборванным листьям и отпечаткам сапог? Сержант мысленно выругался. Это вам не ходить с гордым видом, поминая через слово былую славу кондотьеров и прочих живущих за «соляные деньги». Здесь – настоящая работа.
Да, предсмертные слова Иржи Шварцвольфа действительно оказались проклятием. Кровавый снег Дракенвальда надломил хребет Ордену. В том лесу осталось множество опытных бойцов. Вот и приходилось вербовать простых рубак, не умеющих даже читать следы…
- Ушли в сторону реки, папские кого-то зацепили. По ноге, похоже.
- Догоним? – вспыхнули азартом глаза лейтенанта.
- Не уверен, – покачал головой Мирослав, – они опережают больше чем на час…
В притихшем лесу раздался выстрел – совсем рядом.
- Догоним! Капитан их нашел! Курт и Марио – охраняйте здесь!
И снова скачка и тягучее ожидание пули – те, кто разгромил обоз, не были дураками и могли дожидаться погоню с заряженными мушкетами в руках, укрывшись за деревьями.
Капли крови, что тянулись надёжным следом от самой дороги, оборвались. Лицом вниз, у невысокого дубка, лежал труп, наскоро забросанный свежими ветками.
- Сержант, осмотрись, – приказал Мессер, – остальные, вперед!
Мирослав проводил взглядом умчавшегося лейтенанта, дождался, пока в шёпоте листвы утонет стук копыт и крики погони, и прислушался. Вроде бы тихо. Лесная живность не спешит возвращаться к прежним занятиям, не сопит, вжимаясь в землю, зловредный хашашин[3], готовый прыгнуть на спину зазевавшемуся охотнику.
