— Хорошая у тебя молитва, — рассмеялась Лу.
— Посмотри, — тихо прошептал я, указывая в сторону портрета.
— Должно быть, слономухи действительно святые, — ошарашенно произнесла девушка. — Зачем Художнику это понадобилось?
Я лишь покачал головой в ответ, и мы тут же бросились к пыльному столу, чтобы передвинуть его поближе к картине. Такое занятие, скажу я вам, оказалось не из легких.
Когда мы закончили, я бодро взобрался на прогнившую столешницу и с легкостью смог дотянуться до потолка. Портрет отца был украшен золотой изящной рамкой. Я ухватился за нее и резко дернул на себя. Никакого эффекта.
— Ты там аккуратнее работай! А то упадешь еще… — взволнованно проговорила Лу, наблюдая за моими действиями.
Я ничего не ответил и, не прекращая попыток отклеить картину, тихо застонал. Она что, приросла?
— Генри! — вновь позвала меня девушка, но я, увлеченный работой, не отозвался. — Генри!!!
Да что же ей надо? Я непонимающе посмотрел вниз и увидел, что на пороге стоит мой отец, а рядом с ним — Страдалица.
— Где Художник? — стеклянным голосом спросил он.
Я быстро спрыгнул со стола и схватил Лу за руку.
— Задержи птицу, мы подожжем весь дом, — шепнул ей я.
Та кротко кивнула и выбежала во двор.
— Привет, папа, — нервно улыбнулся я, подойдя к нему ближе.
Честно сказать, он очень изменился за все то время, что провел здесь. Уставшее, изможденное лицо говорило лишь об одном: отец не узнает меня. Порванная простыня небрежно висела на грязном теле, а руки были покрыты царапинами. Его глаза не выражали абсолютно никаких эмоций, что очень волновало меня. Наверное, проклятие Художника и правда действует.
Папа на мое приветствие ничего не ответил и продолжил растерянно стоять на пороге.
— Нам нужно выйти, — настойчиво проговорил я, взяв его за руку.
Тот, словно маленький ребенок, послушно последовал за мной.
Лу тем временем уговаривала Страдалицу сжечь дом. Та капризно отворачивалась, не желая даже слушать девушку.
— Да что ты с ней нянчишься! — раздраженно воскликнул я, подойдя к ним.
Оставить отца одного я не боялся: он безразлично стоял в том самом месте, куда я его отвел.
— А что ты предлагаешь? — обиженно спросила Лу. — Петь песни не вариант — она еще больше успокоится.
Я самоуверенно подошел к птице и шепнул ей на ухо, что собираюсь съесть ее птенцов. К моему немалому удивлению, она поняла меня с полуслова и яростно замотала головой.
— Зря ты это сделал, — встревоженно покачала головой девушка.
— Без паники, — весело отозвался я, уводя Страдалицу поближе к дому.
