Сны Великой Арии. Ночные призраки - Мария Британ

Я проснулся от дикой головной боли и собственного храпа. Черт возьми. Мама мне говорила, что нельзя столько пить, но я не удержался. Все-таки День рождения друга бывает лишь раз в году.

Я схватился за голову, вспомнив, как вчера, едва волоча ноги, вломился в дом в два часа ночи. Мать прикончит меня. Сейчас же, немедля.

В подтверждение моим опасениям раздался настойчивый стук в дверь. Впрочем, это было абсолютно символично, так как разрешения войти никто и никогда не спрашивал. Мама почему-то считала, что для нее двери в мою комнату всегда распахнуты.

В следующий миг передо мной уже стояла миниатюрная женщина средних лет с ярко-рыжими волосами и веснушками, разбросанными по всему лицу. В любой другой ситуации она бы вызвала у людей улыбку и умиление, но ведь это была моя мать. И я здесь видел отнюдь другое. Ее маленькое личико исказилось в праведном гневе, а руки уверенно уперлись в бока.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — жестко поинтересовалась она, приподняв бровь.

Да, конечно, сейчас мой вид оставлял желать лучшего. И тут воображение мне услужливо нарисовало картину, где я, помятый и потрепанный, с синяками под глазами, сижу и смотрю потерянным взглядом на свою строгую мать.

— Твой перегар уже по всему дому! — яростно воскликнула она.

В этот миг я начал судорожно вспоминать все советы, которые дают детям в школе на уроках психологии. Должен сказать, что вспоминалось очень плохо, так как половину занятий я прогулял, а вторую половину — проспал. К тому же школа для меня закончилась три года назад.

А тем временем обстановка в комнате накалялась. В глазах мамы я увидел нездоровый огонек, который мог свидетельствовать лишь об одном: она в ярости.

— Мам, — неуверенно начал оправдываться я. — Мне уже двадцать лет. Я взрослый и знаю, что делаю.

Возможно, это была плохая отговорка, но ничего лучше с уроков психологии я не вспомнил.

Ее глаза вдруг начали стремительно увеличиваться в размере. Я даже испугался, что они вот-вот выпадут.

— И что же ты делаешь? — прошипела она, подойдя ближе к кровати.

На мгновение я подумал, что это конец, и мама меня сейчас убьет.

— У Чака был День рождения. Мы просто немного посидели… — пролепетал я, натягивая на себя со всех сил одеяло.

— Немного?! — в сердцах воскликнула та. — Да ты едва ноги приволок! Ты вернулся в два часа ночи! Что мне нужно было думать?! Скажи немедленно!

Я лишь со стоном упал на кровать, поняв, что опасность миновала. Ее крик не так страшно выглядел, как сдержанная, молчаливая ярость. Возможно, вы назовете меня трусом, но да, я до сих пор боюсь гнева своей мамы.