В автомобиле кроме шофера находился еще один человек. На заднем сиденье расположился Левандовский. Он во всем доверял своему водителю. Знал, что тот не подведет, а потому и приказал ему «ехать на пределе возможного». Он не обращал внимания на крутые виражи, которые закладывал автомобиль, лишь изредка, когда заносило, придерживался свободной рукой за вешалку над головой. Левандовский с кем-то разговаривал по телефону. По его напряженному тону было ясно, что Марек чем-то сильно разгневан.
— Быстрее! Черт бы тебя побрал! — параллельно с разговором ругался контрразведчик на водителя, нервно поглаживая свои длинные усы — первый признак того, что он очень злится.
Шофер не отвечал, сосредоточенно глядел перед собой, готовясь к следующему повороту. Черного цвета пиджак сотрудника спецслужбы лежал рядом с внушительного вида кожаным портфелем. Белая рубашка с галстуком, надетая поверх бронежилета, слегка примялась за день. На боку висела кобура с пистолетом «беретта», которая от резких поворотов автомобиля хлопала контрразведчика по боку. Но Левандовский не обращал на это внимания. Машинально поправляя ее рукой, он продолжал разговаривать по мобильному телефону. При этом говорил вполне спокойно, повышая голос лишь там, где это требовалось обстоятельствами разговора. Точно так же он произносил бы фразы, находясь у себя в кабинете. Давняя профессиональная привычка — не дать понять собеседнику, где сейчас находится.
— У нас практически все готово к операции! — отвечали ему на другом конце телефонной цепочки.
— Практически? — словно передразнивая собеседника, переспросил он. — Да мне не практически, а фактически нужно! — еще более злясь, сказал Левандовский.
— Мы делаем все возможное, — опять оправдывался его собеседник.
— Послушайте, — уже окончательно теряя терпение произнес спецслужбист. — На этот раз вы сделаете все невозможное. Надеюсь, я понятно сказал! — добавив металла в голос, вымолвил он и положил трубку.
Завершив очередной поворот, машина как вкопанная замерла у какого-то высокого здания. Водитель даже не успел выбраться из-за руля, как Левандовский уже вышел из автомобиля и захлопнул дверцу. По старым, истертым от времени ступеням поднялся на самый верх древней пожарной каланчи и вошел в любительскую обсерваторию. Ее хозяин, Петр Волович, сидя на стареньком, потрепанном от времени табурете, созерцал ночные светила в телескоп. На его лице было выражение умиротворения и спокойствия, присущее человеку, довольному своей жизнью. В самом деле, ему, в отличие от Марека, уже никуда не надо было спешить. Срочные дела, ночные вызовы оставались в прошлом. Хорошая пенсия отставника позволяла ему тратить время по своему усмотрению и не думать при этом о средствах к существованию.
