— Викторович, — сказанное контр-адмиралом звучало взвешенно и спокойно, — сухогруз «Михаил Шолохов» изначально приписан в Калининградском порту, принадлежит российско-немецкому судооператору и находится в долгом фрахте [1].
Из Калининграда «Шолохов» отправился в Амстердам. По официальным данным, судно в Калининграде было загружено лесом, в Роттердаме произведена дозагрузка. Что за груз был принят на борт — неясно. Офис фирмы, которой принадлежал груз, внезапно сгорел. Хозяин груза — бывший российский гражданин — исчез. По линии Интерпола мы объявили розыск хозяина груза, но результатов пока нет. Фирма была создана, по нашему мнению, именно под эту загадочную дозагрузку — типичная однодневка. Копии судовых деклараций исчезли. Вскоре «Шолохов» встал на стоянку у берегов Сомали. Сломался дизель-генератор. Поломка серьезная. Даже простая нехватка электричества приводит к частичному, а то и полному отключению электросистем, обеспечивающих нормальную работу холодильных камер. Если на сухогрузе в контейнерах находится так называемый скоропорт и вдруг отключатся холодильные установки, то сами понимаете, к чему это может привести…
Последнюю информацию мы получили от капитана судна. Потом связь неожиданно прервалась. Проходящие российские суда пытались связаться с земляками, но безуспешно. Сейчас судно стоит на банке с заглушенными двигателями. Признаков жизнедеятельности на нем не обнаружено. Сухогрузом, естественно, заинтересовались международные силы по обеспечению безопасности судоходства. Фактически «Шолохов» превратился в летучий голландец. Мы послали запрос в порт приписки. Информация оттуда ушла в Минторговли, а оттуда — сюда. — Контр-адмирал кивнул головой на Сорокина. Помолчав, Прохоров добавил: — По нашему мнению, это дело пиратов. Вчера ночью мы отправили на судно группу захвата. Но, — контр-адмирал развел руками, — операция провалилась. Сейчас выясняем причины. Операция была просчитана до мелочей. Проблема усугубляется тем, что вблизи судна нет наших кораблей обеспечения. Единственное, что нам доступно, — это спутниковый мониторинг. И он показывает, что на судне никого нет.
Военный замолчал.
— Какие у вас соображения по этому поводу? — обратился молодой человек к хозяину кабинета. Судя по всему, здесь он чувствовал себя главным.
— Думаю, — отвечал Илья Петрович, — что вышеозначенные контр-адмиралом события не похожи на деятельность пиратов. Возможно, последними пользуются как прикрытием для совсем иных целей. Как правило, пираты себя так не ведут. Их практика и тактика — вооруженный захват, за которым тут же следует требование выкупа за заложников и груз. Затем следуют угрозы затопить судно и убить заложников. В большинстве своем торговые суда принадлежат частным компаниям. Застрахованы фрахты в частных страховых компаниях. По этой причине государство как таковое к освобождению кораблей отношения не имеет. К тому же нападения пиратов на корабли происходят в международных водах. Силовая операция в данных случаях — это большой риск. Хорошо если на судне находится лес. А если нефтепродукты? Кому нужны экологические катастрофы мирового значения? Да и рисковать жизнями мирных, ни в чем не повинных людей никому не хочется. Пираты этим пользуются. Вообще фантастика какая-то, утопия — двадцать первый век, а пиратство, как в семнадцатом веке… Дикость несусветная! Цивилизация будто по кругу ходит.
