Джон потянулся за салфеткой на другом столике. Привстав, он увидел руки Зудина, считающие деньги. Короткие, очень быстрые пальцы в густых темных волосках, запястья пухлые, на левой руке золотые часы на кожаном ремешке. Теперь Джон вспомнил. Дело было года два назад в одном частном особняке, который на несколько вечеров превратился в игорный дом для своих. Туда съезжались картежники со всей Москвы. Вино лилось рекой, артисты, музыканты, много дорогих шлюх, музыка и танцы.
Томас затащил его в этот вертеп, сказав, что сегодня – это самое веселое место в городе. Входной билет стоил около тысячи долларов. Джон не нашел ничего интереснее игры в рулетку. Фишки продавали два парня, к ним выстроилась очередь, хотя они работали очень быстро. Одним из этих парней был Борис Зудин, или как там его зовут на самом деле… Джон хорошо запомнил эти руки, пальцы. На лицо он посмотрел уже потом, позже. А сначала увидел руки профессионального кассира…
– Эй, послушай, – сказал Джон. – Я передумал.
Он поднялся из-за стола, вырвал бумажный пакет с деньгами, сунул его за пазуху. Зудин замер, широко открыл рот и следил за Джоном стеклянными глазами. Вдруг подскочил, схватил Джона за отвороты куртки и прохрипел ему в лицо.
– Нет, дорогой, так нельзя… Так не получится…
И попытался вырвать пакет. Джон ухватил Зудина за одну руку вывернул пальцы до хруста. Другой рукой намотал галстук на ладонь и сдавил узел. Буфетчик, стоявший за прилавком, отвернулся в сторону и стал сосредоточено разглядывать голую стену. Физиономия Зудина, стянутая галстуком словно удавкой, побелела, затем налилась розовой краской, словно созревающий помидор. Мужчины, стоящие на другой стороне улицы, заметив возню за витриной, не рискнули перебежать дорогу, машины шли быстро, а мостовая была скользкой. Джон оттолкнул Зудина, тот, опрокинул стол, упав на него спиной, вылил на себя стакан кофе. Он сел на полу, и не пытался встать.
Джон прошел зал, повернул за буфетную стойку, пробежал через кухню и оказался на заднем дворе. В сумерках окрестности выглядели совсем не так, как еще час назад. Джон пробежал вдоль переулка, свернул не туда, вынужден был вернуться. Он увидел две тени, метнувшиеся следом. Но погоня опоздала, Джон уже нашел машину, хлопнул дверцей, дал задний ход и выскочил в другой переулок, развернулся и нажал на газ.
Звонок раздался, когда Джон увидел сон, какие случаются только под утро. Сон яркий, выпуклый, похожий на реальность. Джон сошел с автобуса на развилке дорог. Вокруг никого, только бескрайние кукурузные поля, наполненные солнечным теплом, ветер катает по ним зеленые волны. Солнце висит низко, и тень, что Джон отбрасывает на узкую грунтовую дорогу, на красноватую почву, – очень длинная, словно стрелка каких-то огромных часов. Конец стрелки упирается в женскую фигуру, стоявшую где-то в ста ярдах.
