– Эва, почему снова открыта крышка инструмента?
– Я постоянно закрываю ее. Думала, – это Вы, госпожа, или кто-то из домашних играет. – Домоправительница с удивлением и ужасом смотрела на рояль.
– Нет. Я вот уже несколько лет не подхожу к нему. Секретарь не умеет. Прислуге запрещено. Вы… слышали какие-нибудь звуки фортепианной музыки? – Алиса странно посмотрела на Эву, но та, словно ожидая подобный вопрос, спокойно ответила:
– Нет. Никогда ничего не слышала, госпожа.
– Сегодня тоже ничего не слышали? Скажем, к примеру, вальс? – Хозяйка дома с тревогой и ожиданием, в котором угадывался скрываемый страх, и еще что-то непонятное, спрятанное на дне темных от волнения глаз, смотрела на домоправительницу.
– Нет. Ничего. Только пение канареек и птиц в саду.
Госпожа Алиса облегченно вздохнула. Неожиданно девочка, стоявшая все это время спокойно, чуть заметно дернула тетю за рукав:
– Когда я вырасту, тоже буду так хорошо играть, как мама? И у меня будет такое же красивое голубое платье, как у нее и роза в волосах?
– Конечно, так и будет, Мария! – Вымученная улыбка появилась на лице Алисы.
Женщины быстро переглянулись, уже не стремясь скрыть смятение и страх на своих лицах. К счастью, для них обеих, пришла няня и забрала девочку.
Некоторое время после ухода ребенка женщины молчали. Наконец, домоправительница, сделав книксен, собралась уйти, но Алиса остановила ее.
– Не показались ли Вам, Эва, слова Марии странными?
– Да, госпожа. – Не задумываясь, быстро ответила та, потупив глаза.
– А что Вас насторожило в рассказе девочки, Эва?
– Лишь то, мадам, что ребенок не мог знать и видеть, в чем похоронили ее мать. А малышка точно описала платье и даже розу в волосах Вашей покойной сестры. Царство ей небесное. – После паузы, с растерянным видом она добавила:
– Девочка все время смотрела на открытый рояль, который я, клянусь Вам, госпожа Алиса, закрывала лично несколько раз, и, возможно, она… – Эва запнулась, побледнев.
– Не думаете ли Вы, что она видела призрак моей сестры Амалии? Вы это хотели сказать, Эва?
– Да, госпожа, – снова опустив глаза, тихо сказала домоправительница, съежившись, словно ее знобило. – Ведь мы так и не выяснили, кто играет на рояле любимый вальс покойной госпожи Амалии.
– Здесь прохладно. Велите, растопить камин. Да, и еще: пусть секретарь немедленно пригласит священника. Надо освятить дом. – Прикрывая дверь Музыкальной гостиной, госпожа Алиса бросила быстрый взгляд в сторону рояля. Печаль, любовь и нежность были в нем, вытесняя страх.
