— Ты, сучья порода, теперь можешь сделать со мной все; и чем более жестоко ты со мной поступишь, тем большими милостями осыплют меня мои боги на небесах.
— Мы покажем тебе небеса, чертов выродок, — скрипнул зубами брат Ганс Звибак, но делать было нечего, так как требовался проводник.
— Скажи, где остальные ваши мужчины?
— А вот где — горят, — и кривис показал на пылающую избу.
— А другие, молодые?
— Уехали.
— Куда уехали?
— Крестоносцев ловить и душить!.. И я вчера одного вашего убил!
Ганс Звибак выпучил глаза и удивился: он узнал того жемайтийца, который вчера в лесу на склоне пронзил копьем брата Рудольфа. Ударил его по лицу железной перчаткой, выругался, а потом, сообразив, что жемайтиец может выдать вчерашнюю тайну, которая обесчестит его, мечом отрубил кривису голову.
Что-то бормоча и вытирая меч, Ганс Звибак отошел в сторону.
— А ты кто такой, христианин или язычник? — спросил он, приблизившись к Кулгайлису.
Кулгайлис подумал и ответил:
— Крещен я, но тоже ваших богов сжигал!
— Видите, отважный рыцарь, какие закоренелые эти язычники — ни огня, ни меча не боятся; одного срубил, второй просится, — не зная, что делать, обратился Ганс Звибак к рыцарю Дранку.
— Мы подарим тебе жизнь. Хочешь ли принять нашу святую веру и пойти с нами? — настойчиво спросил рыцарь Дранк.
— Уж лучше мне умереть, чем вам, собакам, служить, — уже без колебаний ответил Кулгайлис.
— Нет, ты не умрешь, ты пойдешь вместе с нами и покажешь нам дорогу в замок Книстаутаса: если проведешь, свободу получишь, сможешь даже не креститься, а если нет, тогда горе тебе! — И граф, скрипнув зубами и стиснув кулак, пригрозил Кулгайлису.
Потом он подошел к стайке пойманных женщин; их окружали всадники, которые приставали к молоденьким. Подошел и спросил:
— Ну, а вы кто такие, язычницы или христианки?
Женщины закричали и еще сильнее прижались друг к дружке.
Рыцарь Дранк махнул рукой и отошел в сторону.
— Отвечайте, хотите вы язычницами умереть или христианками жить? — спросил Ганс Звибак, пожирая женщин недобрыми глазами.
Женщины плакали, кричали, дочери прижимались к матерям и даже не понимали, чего от них хотят. И Ганс Звибак, махнув рукой, тоже отошел в сторону. К стайке женщин приблизился Оскар Фукс и начал разглядывать их. Насмотревшись, спросил:
— Ну, красавицы, которая меня полюбит, той подарю шелковый платок и золотое кольцо… Ну, красавицы, которая? — повторил он и ущипнул одну красавицу.
Женщина плюнула крестоносцу в лицо и, крикнув: «Не дождаться тебе этого, собака!» — бросилась в пылающую избу.
