Голос из зала. Тот самый голос, который когда-то, в 1991-м, ласково обращался к членам ГКЧП на их единственной пресс-конференции: «Понимаете ли вы, что сегодня ночью совершили государственный переворот?» Это голос Татьяны Малкиной. Я принадлежу к многочисленному племени евреев-атеистов. От моего племени – большое спасибо, низкий поклон за потрясающую книгу, которая большая, живая, которая (в частности благодаря многочисленности нашего племени и рассеянности его), конечно, будет прочтена во всем мире. И огромное спасибо за бесстрашие и страстность. Вопрос: в какой мере все-таки написание этой книги было способом решения ваших личных внутренних проблем? Если сравнивать, например, «Даниэля Штайна» с «Казусом Кукоцкого», которая тоже большая и тоже очень личная книга, расскажите, как по-разному вы к ним относитесь? Если, конечно, по-разному.
Людмила Улицкая.Вы знаете, я заканчивала кафедру генетики и генетические проблемы мне не чужие, хотя, конечно, я училась после эпохи Лысенко. В этом отношении «Казус Кукоцкого» написан как бы с оглядкой на пройденный отрезок жизни, на готовые решения, я более или менее точно знала, что хотела сказать, хотя и там есть зыбкие вещи. И тема границы, которая для меня очень важна, не есть тема генетическая. Это тема, конечно, экзистенциальная. А что касается Даниэля, тут я во многом решала свои проблемы; точнее сказать, какие то решала, а какие-то училась отметать. Иногда полезно сказать самой себе: чего ты бьешься над этим вопросом? не слишком ли он мелок? перешагни через него. Мучилась – мучилась, страдала – страдала, а потом оглянешься назад, и думаешь: Господи, над чем же ты так долго билась? Решение не то чтобы простое; более того: решения здесь нет и быть не может, и поэтому надо просто жить, заниматься проблемами сегодняшнего дня. Надо будет, тебя еще раз ткнут в проблему носом. А не надо, – зачем же время терять? Такой вот как бы полубуддистский вышел в конце концов роман…
Голос из зала. Сильный, узнаваемый. Писатель Алла Гербер. Во-первых, скажу как президент фонда «Холокост», спасибо, что Вы тактично обошлись с этой кровоточащей темой; она, безусловно, вкраплена в эту книгу, но не стала довлеющей, не стала главной. А во-вторых, когда я читала роман, передо мной была Людмила Улицкая с ее бессонными ночами, с кошмарами, с ее утренним каким-то пробуждением и опять отчаянием и непониманием: а что же дальше? и куда я иду? и с чем я иду? Вы только что сказали, что вам Бог ли, жизнь или учитель в молодости, но кто-то дал ключи от вашего мировоззрения. Вы стали христианкой. Потом прошло какое-то время, кирпичики стали отпадать, выпадать… И к чему вы пришли сейчас, если пришли?
