– Видите в углу горшки с цветами? Думаю, они будут мешать. Отнесите их наверх, там найдут, куда поставить.
Ася поискала, куда положить свою поклажу, опустила рядом с креслом и отправилась исполнять приказание. Она несла наверх огромную азалию, а навстречу спускалась ключница с белоснежными салфетками в морщинистых руках.
– Где это видано, чтоб солдатам – салфетки изо льна?
– Не солдатам, а раненым, – поправил ее бородатый Степан, которому велено было нести стол, что он и делал.
– Здесь… устраивают лазарет? – догадалась Ася.
Ключница с охотой остановилась.
– Ну! Нашей барыне вздумалось под больничку дом свой приспособить! Добра-то сколько! Столы им отдай, табуреты с кухни! Добро-то наживи! Барыня, почитай, всю жизнь наживала, а теперича задумала все раздать. Сердце кровью обливается! Была бы дочь жива, не допустила бы до такого!
– Дочь у барыни… умерла?
– Померла сердешная, совсем молоденькая померла.
– Саввишна! – донеслось снизу, с площадки. – Чего ты там прохлаждаешься?
Ключница, продолжая ворчать, поковыляла вниз. Ася мигом сбегала за новым горшком с растением.
– Проворная! – похвалила барыня, когда Ася снесла последний цветок. – Сестра милосердия?
Ася озадаченно уставилась на барыню. Спасительная подсказка была как нельзя кстати!
– Хотела, но… не знаю, возьмут ли?
– Как не взять? А сейчас мы у господина майора и спросим. Господин майор! – обратилась дама к проходящему мимо доктору.
То, что майор доктор, Ася догадалась как-то сразу – мундир на нем сидел вовсе не так ладно, как на петербургском родственнике Вознесенских. Было заметно, что майор мало занимался строевой подготовкой.
– Вот, весьма расторопная и сообразительная барышня желает работать у нас сестрой милосердия. Возьмем?
– Ну если сообразительная… Курсы закончили?
– Нет, я… только гимназию… я научусь.
В это время в огромное окно холла они увидели, как к парадному крыльцу подъехала санитарная машина.
– Раненых привезли, – бросил доктор и, не глядя на Асю, добавил: – Найдите Елену Павловну, она вас обучит.
То, что увидела Ася, когда разгрузили первую машину с ранеными, совершенно потрясло ее.
Они лежали и сидели на траве перед домом в обгорелых гимнастерках, некоторые – с кровавыми грязными бинтами на головах, кто-то кричал, кто-то плакал. Бледный офицер с закрытыми глазами быстро-быстро бессвязно говорил не переставая. Ася подошла, чтобы помочь положить солдата на носилки, и увидела, что в голове его копошатся вши.
– Этих – на санобработку, – приказал доктор. – Офицера – в операционную.
