Председатель Скупщины тут же счел своим долгом добавить ложку сербского дегтя в бочку меда «давних дружеских отношений двух славянских народов»: «Генерал Врангель будет нашим высоким гостем, но признать его Главнокомандующим мы не можем!» — заявил во всеуслышанье Пашич. В ноябре 1921 года генерал Шатилов написал Гирсу в Париж, что к концу 1921 года в Болгарии будет сосредоточено 17300 чинов Русской армии, а в королевстве СХС — 9700 человек, к которым добавится еще 2500 тысячи с начала нового 1922 года. Вместе с армией в королевство СХС были перевезены три кадетских корпуса и два женских института, которые командованию удалось устроить на государственную дотацию королевства. Часть войск, не получивших возможности служить, как тех их соратники, что были приняты на службу в пограничную стражу, содержалась на средства, ассигнованные Бахметевым. Первоначально их количество в королевстве достигло нескольких тысяч человек, но командование старалось подыскать им подходящую работу и со временем их количество уменьшилось. И пусть был горек чужой хлеб и круты чужие лестницы, по единодушному признанию современников «..армия ушла из лагерей с чувством наступающего избавления от моральных невзгод и материальных лишений. Будущее давало надежду на лучшие материальные условия, и состоявшиеся перевозки вносили моральное удовлетворение одержанного успеха в борьбе за свое сохранение. С прибытием в славянские страны части армии, закаленные суровыми испытаниями, вступили в новую фазу жизни и борьбы за свое существование».[43] Задача по переселению русских частей на Балканы была полностью выполнена их Главнокомандованием. Раздробленная на мелкие подразделения в нескольких странах, армия продолжала свое существование, а ее формальные лидеры перешли скорее в категорию лидеров духовных, разделяя с ней горький хлеб изгнания. Нельзя сказать, что произошедшая с армией перемена обрадовала ее французских и английских союзников, раздосадованных военным усилением балканских стран. То, что не получилось полного распыления русских частей, по-прежнему тревожило советскую ЧК-ОГПУ, а главное — были живы и деятельны военные руководители армии, готовые к новым походам. Дипломатическому представителю сообщества бывших императорских посланников за границей Гирсу не удалось финансово задушить армию под предлогом охраны материальных ценностей империи до появления нового законного правительства, и это заставляло искать новые формы окончательной ассимиляции и дезорганизации Русской Национальной армии уже в новых странах. С достоинством вышедшая из галлиполийских злоключений, армия неизбежно двигалась к новым, еще более изощренным и скрытым. Ее противники, несмотря на идеологические различия, были даже готовы к временному объединению с тем только, чтобы от дееспособной армии генерала Врангеля оставалось вскоре лишь одно воспоминание.
