«Что же это я с ума схожу? — попытался успокоить себя Булатов. — Проявил внимание, помог, получил благодарный поцелуй. И все. Тема закрыта. Чего еще тебе надобно, старче?»
Проще всего было бы заехать в институт и узнать: поступила Женька Авдеева или нет. Списки наверняка вывешены. Только зачем? Да и где он, этот гидрометеорологический? А у него с самого утра лекции. Три пары. Времени осталось позавтракать и доехать. Хотя завтрак один раз и пропустить не грех.
«Олег Викентьевич, не суетись, — приструнил он себя еще раз. — Не солидно. И где-то даже смешно».
Сидя уже за рулем, он попытался проанализировать мотивы своего ненормального поведения, но аналитического расклада, которым он довольно ловко владел в диагностике, но получалось. Улицы захлестнул транспортный поток, и приходилось бдительно следить за дорожной обстановкой. Машины, выбрасывая клубы перегара, волной летели к перекрестку, боясь опоздать на зеленый светофор, а если опаздывали, то нетерпеливо рычали и по желтому свету срывались с места, словно участвовали в ралли. В такой обстановке надо заниматься совсем другими анализами, если не хочешь влипнуть в ДТП — дорожно-транспортное происшествие. Однажды Булатов прочитал на кузове идущего впереди грузовика надпись: «Чтоб не влипнуть в ДТП, соблюдайте ПДД». Правила дорожного движения. Он закатился от смеха и чуть не врезался в этот грузовик, без предупреждения затормозивший у обочины. Оказалось, огни стоп-сигнала у этого поборника ПДД просто-напросто не работали.
Женька позвонила в середине дня. Из аэропорта. Экзамен она сдала на «отлично», ее зачислили в институт, через сорок минут самолет улетает в Якутск. Женька благодарила судьбу, что в трудную минуту встретила хорошего человека, что память о нем она будет хранить всю жизнь, и если когда-нибудь у нее будут дети, она и детям расскажет про сильного, доброго, умного доктора Олега Викентьевича Булатова.
— Если у вас появится желание очень интересно провести свой отпуск, — говорила Женька с грустью, — прилетайте к нам в Устье. Там вы увидите такое, чего не увидите нигде и никогда. А уж как бы я была рада, и говорить страшно. Да?
— Послушай, Женька, — голос Булатова сдавило волнением, — я хочу тебя видеть. Не улетай. — Он даже не заметил, что перешел на «ты». Было ощущение, будто он звал ее на «ты» все время.
— Не могу, Олег Викентьевич. Телеграмму родителям отстучала. Да и вообще…
— Через двадцать минут я буду в аэропорту, — он бросил трубку, сорвал с себя халат и, на ходу надевая пиджак, побежал вниз. Знал, будет неприятный разговор с начальником клиники (Булатов срывал лабораторные занятия), будет сам потом жалеть, но остановиться уже не мог. Какая-то необузданная, незнакомая ему ранее сила безотчетно гнала его незнамо куда и незнамо зачем.
