Прозрачно-восковое лицо жены бригврача страдальчески кривится. Чуть откинув назад верхнюю часть туловища, она сводит лопатки и левой рукой что-то нашаривает за спиной. Вынув из-за спины руку, она погружает ее за пазуху, резкий рывок - и она протягивает продавщице шелковый лифчик.
Та машинально берет, и смех замолкает на ее губах. Только сейчас заметила она, что молодая женщина перед ней готовится стать матерью.
Она быстро заворачивает солонину в бумагу и сует жене бригврача, а сверху кладет ее вещички.
- Я не могу так.. - шепчет жена бригврача. - Возьмите.. - она пытается отдать трусики и лифчик продавщице.
- Да мы что - ироды, что ль, какие?! - гремит та. - Что у нас вовсе совести нет?! И думать на смей!..
- Спасибо... - тихо говорит жена бригврача. Совсем без сил тащится она назад к вагону...
...В вагон только что вернулись одноглазый и артистка. Одноглазый со злобой швыряет свою рубашку на лавку.
- Не берут!..
Артистка же принесла несколько сверточков, не бог весть что: буханка хлеба, огурцы, кулечек с крупой, брусок масла. Но, конечно, все рады и этой незатейливой снеди. Разбирая по обыкновению продукты, черненькая откладывает масло, бормоча
- Это Нине большой и Нине маленькой.
- Простите! - вдруг громким незнакомым голосом говорит артистка. - У нас еще не коммунизм. Я тоже люблю масло!
- Да разве я для себя... - растерянно лепечет черненькая.
Эта выходка так не соответствует широкой, щедрой натуре артистки, что всем становится не по себе. Наступает неловкое молчание.
И тут появляется жена бригврача, С нежным торжеством, белая от непомерного усилия, она протягивает спутникам кусок солонины.
- Дусенька, - говорит она, - не ты одна хитрая... Правда, тетя Паша, мне этого нельзя?..
Артистка вдруг разражается бурным плачем. Тетя Паша ласково обнимает ее за плечи, прижимает к себе.
- Ну ладно, ладно, успокойся!
- Я никогда не была матерью, - сквозь слезы говорит артистка, - мне вдруг так обидно стало, - все ей да ей... Я сволочь, тетя Паша!..
- Ты хорошая... Во всем этот дьявол сивый виноват... Знаешь, дедушка, - обращается она к старику, - не мутил бы народ, лучше бы сошел себе потихоньку. А то и до греха недалеко.
- Не пугай, - нагло говорит старик, - не таких видели.
- Вас серьезно просят, - подняла заплаканное лицо артистка
Старик медленно оглядывает ее снизу вверх и задерживается взглядом на Красной звездочке.
- Не трет сосок-то?
К нему кидается человек, который все потерял.
