Ни души.
Где бы я ни смотрел – ни души.
Когда мне приходилось сосредотачиваться на убийствах, время не имело значения; оно ускорялось, и день казался коротким, как разогрев миски быстрой лапши. Но сейчас, когда вокруг никого нет, время изменило форму, точно оборотень, оно тянется и тянется. Я потерял чувство времени; минута кажется часом.
Это растянутое время как будто удушает меня. Но это еще не все: концепция времени становится острой как бритва и режет мою кожу, а потом внезапно снова меняет форму и давит на меня своим весом. Затем начинает тянуть меня за конечности, как резиновую куклу. Я содрогаюсь. Сколько пройдет времени, прежде чем мои руки и ноги оторвутся, внутренности будут раздавлены, голова отвалится?
Но самое ужасное то, что все это – не более чем галлюцинации, и есть лишь одно слово, описывающее то, что со мной творится.
«Одиночество».
Я выхожу из школы. Поезда на станции – неподвижные и пустые. Я залезаю на первый найденный велосипед и еду домой. Конечно, там никого – я убил и стер Рю-тян и родителей уже давно.
То, что их нет, вполне естественно, но мне все равно не нравится.
Ни с того ни с сего меня охватывает гнев.
Я хочу увидеть их лица.
Я хочу увидеть хоть кого-нибудь.
Я снова сажусь на велик и еду туда, где, может быть, встречу людей.
Торговый квартал.
…Никого.
Парк аттракционов.
…Никого.
Торговый центр.
…Никого.
Стадион.
…Никого.
…Никого. Никого. Никого. Никого. Никого. Никого. Никого. Никого. Никого.
Квартира Марии.
…Никого.
Сегодня я повешусь здесь.
124622-й раз
Я заточен в «Ущербном блаженстве», хоть оно уже и бессмысленно. Прошло десять повторов, но я по-прежнему один. Естественно, все это время я продолжал убивать себя.
Перейдя большой мост, я оказываюсь в соседней префектуре. С того самого раза, когда исчезли все люди, я каждый день слоняюсь. Зачем? В поисках людей. Зачем? Потому что я должен быть один. Я должен убить всех, до последнего человека. Убить? Да, убить. Даже несмотря на то, что я жажду, чтобы кто-то меня видел? Никому не позволено здесь быть, иначе я не смогу встретиться с Марией. Но я все равно хочу, чтобы кто-то на меня смотрел? Да, хочу.
Я хочу поговорить с кем-нибудь. Неважно, с кем. Я даже не знаю толком, существую я вообще или нет! Пусть он даже будет худшим человеком на свете – неважно, дайте мне хоть какую-то реакцию. Одиночество означает, что ты потерял все, абсолютно все. Скорее. Скорее, выпустите меня из этого мира! Или… или мне надо уничтожать еще больше? Я достаю нож и режу собственное тело. Все еще недостаточно? Я так и думал.
