Толстый усатый человек, похожий на Сталина, сидел в прозрачной будке. При его приближении он заулыбался.
– Мне нужен аспирин, у меня нет машины. Моя машина в Бостоне.
– Вам плохо? – вежливо и гнусаво спросил усатый, сверкнув камнем на указательном пальце. – Вам, кажется, плохо?
– Нет, – стуча зубами, ответил он. – Все хорошо. Мне нужно лекарство от головной боли.
Он выпил три таблетки прямо там, на бензоколонке, запил их кока-колой. Четвертую, оставшуюся в упаковке, сунул в карман. Заправщик мягко икнул и извинился.
– Вы уверены, что можете добраться до дому?
– Уверен. Спасибо.
Вернулся в гостиницу.
Телефон молчал. Красный огонек не светился.
Он бросился на кровать не раздеваясь. Комната с зарешеченным окошком накренилась, как лодка, и, зачерпнув густой дрожащей черноты, поплыла вверх. Он ухватился обеими руками за матрац и тоже поплыл вверх, все сильнее чувствуя подступающую к горлу тошноту.
Е-ще выше! Е-ще! Ну давай! В ушах звенело. Потом наступила тишина. В закрытую дверь спокойно вошел Копельбаум в белой рубашке и черных джинсах. Сел на стул.
– Да, – сказал он. – Умерла. Как мы и думали.
Лицо колдуна было сосредоточенным, густые брови хмурились.
Он не удивился ни его приходу, ни даже тому, что Копельбаум говорил по-русски.
– Старуха умерла? – догадался он. – Отчего она умерла?
– Старик ее отпустил, – сказал колдун. – Не мог удержать. Сил не хватило.
– А что со стариком? Где он?
– Там же, где она, – спокойно ответил Копельбаум. – Там же, где она.
– Умер? – поразился он.
– Нет, – покачал головой Копельбаум. – Его просто нет больше.
– Так он жив?
– Я не вижу никакого противоречия между тем, что человек не умер, но перестал быть. В одной реальности он есть, – тут колдун прищурился и сделал вид, что припоминает. – А в другой реальности его нет. Вот только которая из них виртуальная? Это по твоей части.
– Ты смеешься надо мной! – сказал он Копельбауму. – Но ты же знаешь, что она…
– Бросила тебя? – радостно и неприятно подхватил колдун. – И что ты намерен делать?
– Не знаю, – пробормотал он. – Я без нее не могу.
– Ах, это слова! – отмахнулся Копельбаум. – Все могут без всех и любой без каждого. Даже родители способны пережить своих детей, хотя уж это-то что за жизнь? А ведь ничего. По грибы ходят. – Он с каким-то особенным смаком произнес «по грибы ходят».
– У тебя есть этому объяснение? – спросил он колдуна.
– Есть, – небрежно ответил тот. – Все очень просто: живут уже не те люди, которые были до потери. Всем только кажется, что это они. А на самом деле они перестали быть, вот и все.
