При нашем Карле I>33 часто брили щеки, и Борода сводилась к усам да короткой эспаньолке, как на портрете монарха, сохраняя, однако, отчасти свое прежнее изящество. Когда ожесточалась борьба между «кавалерами» и «круглоголовыми», некоторые из последних стригли не только подбородки, но и головы; первые же, говорят, так заботились о своих Бородах, что надевали на них ночной колпак, чтобы ни один волосок не помялся.
В одном случае длинная Борода служила символом клятвы, что можно увидеть из следующего стихотворения:
Достойный рыцарь поклялся:
Не станет бриться он,
Пока от епископов и королей
Народ не освобожден.
Он следовал твердо завету
И благоговейно носил
На подбородке седую комету,
С которою вместе почил>34.
При Карле II Борода сократилась сначала до усов, а потом и вовсе исчезла. Стоит посмотреть, как подражали всему французскому при этом неанглийском дворе, и мы без удивления отметим, что Борода оказалась слишком храброй и мужественной чертой, чтобы ее терпеть. Вначале она угасла среди высших классов в Лондоне, потом постепенно и суровые сельские сквайры и йомены отказались от своей привилегии свободного человека ради рабской женственной моды, после мода дошла даже до низших слоев, еще больше утяжелив их ношу и даже вызвав некоторые болезни, от которых эти суровые люди раньше были избавлены. Остается надеяться, если кто-то в будущем заговорит о том, что Борода является иностранной модой, ему напомнят, что мода эта – самая что ни на есть старая добрая природная английская, а нынешняя привычка бриться была перенята из Франции в те времена, когда ничего лучше заимствовать мы не могли, поскольку король, придворные и патриоты финансово зависели от французского монарха! Так что чем раньше мы прекратим бриться, тем быстрее сотрем воспоминание об этом бесславном периоде нашей истории!
Анекдот о печально известном судье Джордже Джеффрисе служит подтверждением тому, что сельские жители продолжали носить Бороду, даже когда она ушла в прошлое при дворе. В своей грозной манере он так обратился к человеку, стоявшему перед ним: «Если бы совесть у тебя была такой же величины, как Борода, она колыхалась бы при ходьбе». На что свидетель ответил: «Если уж мерить совесть в Бородах, боюсь, у Вашей милости ее вовсе нет».
В 1700 г. Филипп V вступил на трон Испании с выбритым подбородком; его примеру постепенно последовали и другие, хотя общественное мнение на этот счет выразилось в пословице: «Потеряв наши бороды, мы потеряли наши души» – и никто не поспорит, что утрата Бород и утрата статуса империи этой страной совпали во времени.
