Тем не менее в подобных случаях пища часто принимается по предписанию медиков, считающих, что нам нужно есть для поддержания силы. В таких ситуациях пища иногда извергается назад либо стремительно выводится из пищеварительного тракта посредством диареи. Если она не удаляется такими способами, то становится тяжелым бременем для пищеварительного тракта и усугубляет отравление тела.
Даже когда непригодные для использования пищевые материалы выводятся из тела, его усилия, затраченные на освобождение от нежелательной пищи, снижают эффективность действий, предпринимаемых для защиты тела и избавления его от причины болезни. Силы отвлекаются от работы по исцелению и бесполезно расходуются на усилия, которых можно избежать с помощью такого простого средства, как голодание. Эта временная приостановка усилий, направленных на исцеление, замедляет процесс выздоровления. Возникающее отвращение к еде с полным основанием можно считать чем-то вроде объявления «Закрыто на ремонт», помещенного на входе в пищеварительный тракт. И к нему нужно отнестись с надлежащим вниманием.
Иногда во время болезни мы думаем, что хотим есть, но это ложное желание, которое, в случае его удовлетворения, лишь усугубляет наши страдания. По этому поводу мне вспоминается собственный опыт, полученный в подростковом возрасте, когда я был сильно встревожен легким повышением температуры, недомоганием, несвежим дыханием, неприятным привкусом во рту и ощущением общего дискомфорта. Подчиняясь естественному для такого состояния влечению, лег в постель. Но я был голоден или думал, что голоден. Я решил, что мне хочется сардин. Мне хотелось их так сильно, что я почти ощущал их вкус. И я потребовал дать мне сардин. Мама не считала сардины подходящей едой для больного мальчика, но мне, как и любому подростку, было прекрасно известно, что если я буду достаточно долго настаивать на своем, то родители сдадутся, даже вопреки своим здравым суждениям. И я продолжал требовать сардины.
В конце концов мама сходила в ближайший магазин и купила банку сардин. Она выложила их на тарелку и поставила рядом с моей постелью. Я взял одну маленькую сардину, попробовал и вернул тарелку матери. Оказалось, что на самом деле мне ничего не хотелось. Мой организм не хотел никакой еды. Даже несмотря на то, что в ту пору мне ничего не было известно о голодании, я инстинктивно отказался от еды и вскоре поправился, не принимая никаких лекарств.
