— Эта комната напоминает мне одно славное местечко в Австрии, — сказал Александр, словно прочитав её мысли. — Скажите — а вы уже бывали здесь?
— Да, — кивнула Мередит. — Раз или два.
— Какая здесь кухня?
— О, прекрасная, — заверила она. — Их повару никто и в подметки не годится.
— Верю вам на слово, — промолвил Александр.
Мередит улыбнулась.
— Надеюсь, что вас не постигнет разочарование, — сказала она. И тут же подумала, что, возможно, ещё сумеет добиться желанного интервью; ведь кто мог быть ближе к Киракису, нежели собственный сын? Чувствуя на себе его взгляд, она рассеянно заглянула в меню. Потом подняла голову и спросила: — Вам нравится в Лос-Анджелесе?
Александр посмотрел на неё так, что Мередит вдруг почувствовала себя робкой школьницей.
— Очень, — ответил он с многозначительной улыбкой. — Здесь все не просто красиво, но — совершенно прелестно и несравненно.
Щеки Мередит вновь покрылись румянцем.
— Многие не в состоянии вынести нашего смога, — промолвила она. — Ведь в вашей стране…
— В моей стране? — Александр громко расхохотался. — Между прочим я живу в Нью-Йорке!
— Но разве вы росли не в Греции?
— В Греции. — Александр выжидательно посмотрел на нее. — Вы там бывали?
— Нет.
— Афины во многих отношениях похожи на Лос-Анджелес, — сказал он. — Более того, я не раз слышал, что их называют Лос-Анджелесом, лежащим в развалинах. У нас такой же смог, те же пробки на улицах и те же толпы туристов. Когда-то был не город, а загляденье; теперь же, увы — все в нем поставлено на коммерческую основу.
— А вам это не по нутру, — закончила за него Мередит, сдерживая улыбку.
— Вот именно, — чистосердечно ответил Александр. — Афины всегда славились своей удивительной историей, древними традициями. Теперь же, все более становясь приманкой для туристов, они постепенно теряют свою неповторимость. Мне это крайне обидно.
— Значит жизнь в Нью-Йорк все-таки не заставила вас оборвать узы, связывающие вас с родиной?
Александр изумленно уставился на нее.
— Что за странные мысли?
Мередит пожала плечами.
— Всем ведь известно, что вы живете в Штатах уже почти тринадцать лет. Ни от кого не секрет также, что вашему отцу это не по душе. Да и разве вы сами уже не считаете себя американцем?
Александр улыбнулся. — Кое в чем, возможно, и да. Хотя лично мне кажется, что никому не под силу целиком освободиться от власти семейных традиций. Я давно подметил, что, где бы ни находился, по-прежнему соблюдаю все то, к чему приучен едва ли не с самого детства.
