Жак неторопливо выбрал другую сигару и закурил. Он спокойно опроверг все, что сказала Ивонн. Она давно говорила ему о подпольном рынке, которым, как она была уверена, заправлял Тед. Он скупал за гроши похищенные из храмов статуэтки, чаще всего эротические, и продавал их за большие деньги туристам. Жак был убежден, что это выдумки, игра воображения романтически настроенной женщины.
— Ты не можешь не знать, что это правда, — фыркнула Ивонн. — Ты просто делаешь вид, что не веришь этому, чтобы продолжать свой цирк.
***
Оливье молча наблюдал за спором, отодвинувшим на второй план предъявленный отцу счет.
— Наполеон! — воскликнула Ивонн. — Он разыгрывает из себя Наполеона! Непобедимый маршал! Великий вождь краснокожих! Длинный карабин! Просто кино! Он изображает актера каждую минуту дня и каждый день в году! Но ему ничто не принадлежит. Ни декорации, ни костюмы, ни ассистенты, ни даже его роль!
Не садясь за стол, Жак схватил бокал и залпом опорожнил его. Он выглядел совершенно спокойным, хотя было заметно, что у него немного дрожат руки. Потом он повернулся к Оливье, приглашая его в судьи.
— Все это из-за женских нервов! Просто ей никак не удается уговорить меня бросить это замечательное дело и уехать с ней. Вернуться во Францию, чтобы обрабатывать несколько гектаров земли, которые она унаследовала от своих родителей. Ты можешь представить, что я выращиваю свеклу? — Он искренне рассмеялся и добавил: — Эти рассказы о статуэтках… Бред какой-то! Тед честный человек!
— Тед вор! — крикнула Ивонн. — Он крадет твою жизнь! Он обкрадывает всех! Сначала, покупая статуэтку, он обкрадывает того, кто ее украл, потом он обкрадывает простака, который покупает ее, переплачивая в десять раз под предлогом, что добывать статуэтки опасно. Опасно для кого? Кому приходится щекотать тигра, чтобы отвлечь внимание властей? Однажды ты промахнешься, и он сожрет тебя!
— Это я-то промахнусь? Я?
Жак расхохотался, швырнул сигару в ведерко для шампанского, сорвал со стены ружье, вскинул его и нажал на курок восемь раз подряд, постепенно поворачиваясь вокруг своей оси. Стрельба продолжалась пять секунд. Пустые гильзы отлетали на стол, на музыкантов, на Ивонн. Небольшое облачко голубоватого дыма отгородило Оливье от отца. Вокруг них неподвижно застыли официанты; на их лицах не было заметно ни испуга, ни волнения. Висевшие на стенах четыре головы тигров, три буйволов и одна носорога лишились каждая одного глаза.
