— Значит, вы пришли с добрыми намерениями, — сказал Панкрас. — Но вы несете нам чуму!
— У меня была чума, я чудом из нее выбрался. Вы хорошо знаете, что нельзя заболеть ею дважды!
― Если так, то во второй раз ее у вас не будет, но ваша одежда пропитана мельчайшими насекомыми, которые принесут заразу всем нам.
— Это верно, — вздохнул клирик, — потому что в течение двух месяцев, под предлогом того, что я ничем не рискую, они заставляли меня собирать сотни гниющих на тротуарах трупов. Итак, что я должен сделать?
— Первым делом, — сказал ему доктор, — ты разденешься и бросишь всю свою одежду за парапет. Затем я спущу тебе мыло, и ты вымоешь себя сверху донизу, особенно волосы. После я спущу большой пузырек уксуса, и ты в течение часа будешь растирать им свое тело, а затем погрузишь в уксус ногти на руках и ногах… В заключение я сброшу тебе пакет с чистой одеждой, и ты сможешь войти.
— Идет, — ответил клирик. И начал раздеваться.
В течение всей операции, которая длилась около часа, за закрытыми ставнями было много дам и девиц, поскольку он был довольно симпатичным юношей, а чума, сделав его тоньше, подтвердила его природную элегантность. На пустынной площади, у фонтана, он вымылся с большим старанием. Когда клирик был готов, Панкрас открыл ему дверь, прижав к собственному носу кусок смоченной в уксусе ткани, и провел его в свой кабинет. Их беседа продолжалась более часа. Мужчины ждали в саду, не говоря ни слова. Они прогуливались, опустив головы, руки в карманах.
Женщины разговаривали вполголоса, маленькими группками, по углам. Другие окружили старую Алиетт, которая пыталась подслушивать у двери доктора. Она не услышала ничего вразумительного, а когда Панкрас открыл дверь, упала к его ногам. И когда он сказал: «Чума на любопытную», она в ужасе убежала, забыв дышать.
В тишине двое мужчин вышли на середину большого сада, и клирик взобрался на крышку колодца. Все выстроились вокруг, а Панкрас и нотариус уселись на краю колодца. Тогда клирик заговорил.
— Друзья мои, — сказал он, — мне очень горько говорить вам, что господин Панкрас оказался прав, и что этот город пропал. Я думаю, что благодаря подзорной трубе капитана вы об этом знаете. Но это знание очень мало и почти очаровательно по сравнению с реальностью. А реальность такова, что трупы выбрасывают из окон, ими завалены тротуары. Все, кто могли уехать, уехали, но еще остается много жителей, число которых ежедневно сокращается, по крайней мере, на одну двадцатую. Мертвых больше не хоронят, их сжигают, но не успевают сжечь всех, несмотря на помощь сотни каторжников, которых каждую неделю приходится почти полностью набирать заново, потому что приговор не спасает их от этой страшной эпидемии. Здесь вы в безопасности, но ненадолго.
